Трущобы сознания, пляски абсурда
на пятки, заснувшему мне, наступают.
Душа с этим всем обращается мудро –
не борется с ними, а в ночь улетает.
А где она шляется, мне неизвестно.
Не единосущны мы с ней, если честно.
А утром под душем смываю бред ночи
и взглядом бессмысленным в зеркало пялюсь.
И смертное тело сквозь смертные очи
души не увидит, с душою расстались.
А из зазеркалья глядит незнакомец.
Похоже, и там утро, дождь, понедельник.
И он, меланхолии вечной питомец,
попался на том же, со мною подельник.