лицемерий елей, мы врезаны в ярма предметов,
лай оваций, кусающий перепонки префектов
различенье стравлено с упорной дрессурой
зрение - ноша, несомая зыбкой фактурой,
образы - спруты, заплетшие звуковые заслонки,
слух - испещренная временем пленка,
на экране - помехи и пасмур, унявшие плач
мы - живое электричество, в нем обозначь
разряды, стебли-кабели, движенье киноленты
в тугом клубке токов липкие сантименты
потом тишина принимает форму воронки
монолит вещества становится ломким,
остаются последние титры и терриконы
на скрепах сетчаток зигзаги-фантомы,
как впервые сошедшиеся параллели
зрители-тени неподвижно сгорели