Что-то колет, режет, саднит в глазах,
Верно то надежда, что вновь разбилась.
Я теперь плевала на всякий страх,
И признаюсь, что я в тебя влюбилась,
Что на всё готова и в дым, и в брод,
Рассыпаясь в пыль, обращаясь в пепел,
Признавая — все-таки ты — урод!
Хоть любимый самый бродяга-ветер.
Просто так, для сведения твоего,
От тебя не требуя чувств взамен,
Слова ли, поступка ли — НИЧЕГО!
Это добровольный сердечный плен.
Ты мычишь и телишься, как всегда,
Мне уже не больно, уже не так...
А любовь вообще — эта ерунда,
Поболит, отпустит... Любовь — пустяк.
Мне и жаль-не жаль, с твоего лица
Можно воду пить, а душа — темна.
Трудно разлюбить, даже подлеца,
Если ты ненужная, но — нужна.
И опять бросаясь лицом в волну
Твой любой-любой оправдаю грех,
Потому что вся я в тебе тону —
В бардаке ль, на паперти — больше всех!