С тяжким сердцем я шёл туда,
Будто чувствовал близкий гнёт.
Под ногами была вода,
Листьев жёлтых водоворот.
И отец закурил, увидев,
Как иду я к нему вдали.
Он ничем не хотел обидеть,
Но слова его обожгли.
«Ожидает тебя ненастье,
Хоть не ясен ещё вопрос.
Не в твоей будет, видно, власти
Отказаться от горьких слёз.
Но пока не тревожься всё же –
Что там будет, не знаем мы.
Может, сбудется всё попозже,
Например, среди злой зимы.
Ты иди, заводи беседу,
Выясняй, что там и к чему.
Подождём мы твою победу,
Не отдай её никому».
И отец сжал плечо мне крепко,
Бросил курево на асфальт.
Я отправился в своё пекло,
Ветер пел, как тоскливый альт.
В коридорах лишь тьма-темница,
А за дверью порезал свет.
Скоро жизнь моя изменится,
Станет кладью поганых лет.
И сказали мне с робкой скорбью,
Чтобы был ко всему готов.
Но исход был уже бесспорный
И понятен без лишних слов.
Я покинул тот мир навеки,
И спустился, скрывая плач.
Там в толпе затаился некий,
Неразгаданный мной палач.
Я спустился, захлопнув двери,
Снова принял сырого дня.
И глаза свои в лужи вперил,
Под ногами плыла земля.
Я в домашней тиши промолвил,
Что хотел бы побыть один.
Сел в автобус потом я полный,
Был подростком среди мужчин.
И в квартире пустой из окон
Лился жёлто-свинцовый луч.
Солнце скрылось за рваный кокон
Тёмно-синих осенних туч.
Я закрыл занавеской нечисть,
Откупорил затем янтарь.
И покинула тяжесть плечи,
До утра было всё, как встарь.