Те восемь строк, нашёптанные ночью,
без сожалений зачеркнуло утро
и выбросило, порванное в клочья,
то, что казалось гениально-мудрым.
Трудяга-день не признаёт пророчеств,
он строит, продаёт и покупает.
И потому со стаей многоточий
поэты днём куда-то улетают.
А восемь строк пылятся в груде хлама,
их топчут сапоги житейской прозы.
И кто-то пишет: «Мама мыла раму»,
а думает – «Как свежи были розы…»
Усталый вечер подведёт итоги,
в графе «стихи» поставит жирный прочерк,
и вспомнит, что не так уж были плохи
те восемь строк, нашептанные ночью.