Под старость бревенчатый дом на бетонный
сменили родители – вынудил быт.
Я в комнате новой уснул, а оконный
проём этой ночью был плотно закрыт.
Ужасно без воздуха, воли, свободы!
Встаю, открываю окно; мне видны
рисунки созвездий, отдельные звёзды
и лес, ровный плинтус небесной стены.
Брёх тонкий собачий, затем басовитый –
как будто работа слышна кузнецов:
динь-дон! – молоточек,
звук звонкий, открытый,
бух... – молот, – глухой и тяжёлый...
Оков
не ведает грудь – воздух освобождает
её от удушья в бетонных стенах
и ночью по комнате вольно гуляет,
чтоб только хорошее виделось в снах...