Конец Кавсяка

               
   
Улыбкой доброй жыводёра
Пугая кошек и собак,
Шагал по жызни вдохновенно
Арнольд Бердыевич Кавсяк.

Он был не то что бы кретином
И внешность вроде ничего.
Его любили комсомолки
И дети слушались его.

Любитель сладостной халявы,
Он был прожорлив словно хряк
И хищно нюхал рылом воздух,
Узрев картоху иль буряк.

Крестились в ужасе старухи,
Когда по осени Кавсяк,
Урча, гладал собачий череп
И терся жвалом об косяк.

На клумбах вяли хризантемы
И разбегалась детвора,
Когда свежуя дохлых кошек
Работал он середь двора.

На тухес села тётя Фрида, 
Увидев как Арнольд Кавсяк,
Жуя мясистых тараканов,
В подъезде гадил как босяк.

А дядя Мойша – управдом
Хотел отдать его в дурдом,
Потом обглоданного Мойшу
Нашли. Валялся под кустом.



      Внезапная кончина Кавсяка


Но вот однажды, темной ночью,
В чужой чулан залез Кавсяк
И жрал без всякого разбора
Капусту, сало и кизяк.

Сожрал мочало, древесину,
Галоши, мыло, клавесин
И упырём кровососущим
Хлебал из бочки керосин.

Сожрал о Ленине картину
И у детишек Чиполину,
Пальто на вате, шаурму
И даже книжку про Му-Му.
 
Пуская слюни сладострастно,
Сжырал имущество Кавсяк
И грохоча об пол копытом,
Стонал как истый вурдалак.

Потом, раздувшись словно жаба,
Злодей заполз в дверной проём
И лопнул тысячей ошмётков   
Вонючим липким пузырём.

Уяк! Преставился Кавсяк.

       Эпилог

Сегодня вечером веселье,
Банкет и танцы. А пока,
Мы всем подъездом соскребаем
Со стен ошмётки Кавсяка.