(Андрей Рублёв)
Князь на брата, как тать натравил чужаков
И своих подлецов разудалых.
Не, боясь ни отмщенья, ни смертных грехов
Убивают и старых и малых.
Добиваются выдачи княжьей казны
Озверелые бесовы дети...
Правда в том, что нет в мире давно новизны -
Было всё уже раньше на свете.
И решил замолчать божий инок Андрей,
От людской утомившись породы.
Тут, на время забыв огневой Эмпирей,
Проскользнув сквозь церковные своды,
С миром, в бозе почивший, сам Грек Феофан
Появился пред бедным Андреем
И сказал: "Человек и мудрец и профан,
Может ангелом быть, может зверем.
Но, как всё же, чудесен Божественный лик
На иконах земных, но нетленных!
Как красив, как суров, как безмерно велик -
Не встречал я таких во вселенных."
И умолк он и заторопился назад
В небеса, в Горний край, к Эмпирею,
И понурив уже затухающий взгляд,
Прошептал напоследок Андрею:
"Всё не так там, как думал, когда был живым -
Рая нет, не видал я и ада..."
А что есть - не открыл,
Исчезая, как дым...
Видно знать нам о том и не надо.