Тайны Трона. Мария Стюарт. Ист. роман 1-5

Тайны Трона.Мария Стюарт. Ист. роман 1-5

Часть 5. Любовь не хранят под спудом.

(Текст откорректирован Издательством Союза Писателей.)

Не сладка жизнь и не соль —
А так, рассол или простокваша,
Но не закончена наша роль,
Идём мы в ногу, солоновата каша...


«В тебе одной я замечаю смысл жизни. Белое пятно средь чёрного полотна. Мазками нежно-вязкой светлой гуаши стекает о былом в любви моя слеза», — так думал о Марии Франциско, которая надеялась, что больше они не будут говорить о политике...
    Борьба за трон королевы Франции всё же продолжается. «Любовь не хранят под спудом», — думали оба одновременно, вновь помолвленные Мария и Франциск. При каждой встрече они разумно наслаждались ласками и поцелуями, не посягая на невинность королевы Шотландии, с трепетом ожидая дня назначенной свадьбы. Но это не нравилось королеве Екатерине, матери Франциско, которой предсказал Нострадамус, что Мария принесёт ему смерть, и она опять находит новые козни — злые, коварные умыслы, как бы расстроить их союз.
    Год назад, когда она застукала Франциско с Аливией в лодочном сарае, где они занимались любовью, она всеми способами постаралась быстро выдать её замуж в Париж, несмотря на то, что она была богатой, известной, знатной невестой, но королева не захотела породниться с ней, нетитулованной, хотя сама была когда-то такой же, — как и каждая королева-мать в те времена мечтала бы женить сына лишь на королеве. Сейчас же она всё раздумывает, предпринимает всё, чтобы возвратить её обратно в замок и возродить в Франциско воспоминания о прежних близости и любви. Она обязательно хотела, чтобы Аливия прибыла в замок до праздника урожая при дворе, и этим нанести удар ножом в спину Марии.

   По дороге же карету Аливии с прислугой останавливают и говорят:
— Река обмыла берега и дорогу после дождя, и нужно объехать это место через лес, — и даже показали как, но по дороге карета увязла в грязи, и тут же на них напали.
   Аливии повезло больше, чем её спутникам: когда она увидела, как расправились с прислугой и с кучером нанесением удара ножом по шее, она бежала незамеченной, ей удаётся выйти на правильную дорогу и добраться до замка.
   Франциско в это время находился с королевой Марией, любезно разговаривал и показывал маленький кораблик, который он сам сделал своими руками и назвал в честь королевы: «Мария». Рядом находились её подружки, рассматривающие маленькие кораблики, которые можно было именно в этот день спускать на воду, привязав соломинкой написанное на ленточке желание. Сама ленточка должна была быть розовой для невесты, а голубой для жениха. Возможно, это были лишь старые предрассудки, но почему-то именно в этот день молодожёны, или наречённые, хотели бы на себе испробовать, останутся ли они вместе на всю жизнь.
    Баш на празднике, увидев Марию, подошёл к ней и сказал:
— Видеть вашу улыбку — всё равно что погреться на солнышке. Давно вы не освещали наш замок, может быть, что-то случилось, и я не знаю об этом?
— Я счастлива, что остаюсь здесь и помолвлена с Франциско.
   Вбежавшая сюда же Аливия в это время была некстати; Франциско оставляет Марию одну посередине празднества, удостоив вниманием и объятием Аливию, которая рассказывала, что с ними произошло по дороге. Но в это время к Марии подходит Баш, брат его, и объясняет, кто она.
   Франциско сразу заподозрил, что виновны те же еретики, которые напали на них, и послал на то место королевскую стражу; вместе с ними поехал и брат Себастьян.
   Когда они обнаружили подвешенные тела, истекающие кровью, им стало окончательно ясно, что это дело еретиков: кучер и прислуга были подвешены за одну ногу, с перерезанным горлом, и кровь из их тел стекала на землю.
— Так приносят жертву еретики. Не снимай их — это нарушение ритуала, вас увидят и нападут.
— Кучер ещё дышит, — и Баш, перерезав канат, приказал отвезти его к Нострадамусу на лечение. Сундук же с одеждой доставить Аливии, которой предоставили комнату во дворце.

    Праздник урожая продолжался, и поэтому, устроив Аливию,  Франциско опять встретился с Марией и вкратце рассказал о ней, но скрывая подробность, что она была его любовью до прибытия самой королевы.
    «Когда появляется трещина, посередине прорастает росток, это может быть женщина, которая вам жизни не даёт», — вздохнула про себя Мария.
   Но когда они опустили кораблики в воду, и те разошлись, уплывая в разные стороны, то стало ясно, что у них кратковременная вспышка любви — и она погаснет, если Франциско найдёт новое увлечение.
— У вас всё хорошо, Мария, корабль уплыл, а сожаление осталось со мной.
   «Сломанный стакан не склеишь, а если даже склеишь, всё равно не нальёшь горячей воды. Жизнь будет не горячей в любви», — так подумала Мария, но в этот раз сдержалась, смотря, как Франциско удалялся с Аливией, обнимая её...
    Но если бы только это! Добавил хвороста в огонь и Баш, который был с первого дня появления Марии во дворце влюблён в неё.
    А также масла в огонь тут же добавляет мать, королева Екатерина, рассказав, что, когда она вышла замуж в четырнадцать лет, то вначале у неё было всё хорошо, о лучшем можно было и не мечтать, но на короля всегда смотрели много женщин, желающих его, и поэтому вскоре он себе нашёл любовницу Диану, которую решил оставить при дворе, когда она родила Баша. А после того как в замок приехала Мария со своими подружками, он сразу же положил глаз на Кенну. И она тоже стала его молодой любовницей. Мария, хорошо зная Екатерину, не поверила её сплетне, но та показала на шее Кенны дорогое жемчужное украшение, которое когда-то было его подарком ей.
   «У каната два конца, один перетянет всегда. Так и в любви: один любит больше, другому надо найти себя в его любви», — удивительные мысли стали одолевать Марию.
    Мария всё же подошла к Кенне уточнить, но та, даже не отказываясь, не обговаривая детально, ответила:
— Я вам уже не подчиняюсь, хотя считаюсь с тем, что вы королева моей страны, и у меня сейчас единственный хозяин — это король Франции Генрих II.
    Только тогда Мария поняла, что она напрасно оттолкнула Франциско, когда он отказал ей отправить сейчас же из замка Аливию, сказав так:
— Всегда сам буду решать, с кем мне быть. Это было и это будет; я — будущий король. — Она же в уме добавила: «...или просто муж, мужчина, который властен, и думает скорее о своей похоти, чем о спутнице, жене, королеве, недодавая супружеских обязанностей...»
— Между вами что-то произошло? А что бы это значило, это уже повторилось? — спросила Мария Франциско
— Это мой двор, а не ваш, — уже выходя из себя, говорил Марии Франциско. Но позже всё-таки возвратился и стал искать Марию, расспрашивая Лолу:
— Где может быть сейчас Мария?
— А что-то случилось?
 — Я не сдержался, о чём я сожалею, — сказал Франциско, удаляясь, чтобы продолжить её поиски.

     Мария стала замечать, что и сама королева могла приударить за тем, кто ей мил. И в сильном разочаровании она направилась одна к воде рассказать уходящему дню свою печаль, а там в это время был Баш, распивая вино из фляги, которое предложил и ей.
   Она не отказалась: ей хотелось заглушить вином ту боль, которую недавно причинил ей Франциско... но Баш смотрел на неё, как она постепенно пьянеет, — увлечённый ею, сильный, красивый собой и знающий, в какие минуты и как покорить больное сердце влюблённой Марии, давая ей возможность в поцелуе расслабиться. Но она вспоминала при этом слова Лолы: «Осторожно с Башем, он небезразлично смотрит на вас. Баш здесь живёт по милости короля, и он может пострадать из-за этого».   
    Может быть, это выглядело предательством со стороны Баша и необдуманным действием со стороны Марии, но с первого дня, как она вышла из своей кареты и появилась в замке, она чувствовала, что её притягивает к Башу всё глубже и сильней, хотя она понимала, что он незаконнорождённый сын, и с ним у неё ничего не может быть.
— Это непостижимо, что вы достались Франциско, — и они слились в поцелуе, утоляя печаль, хотя Мария отодвигалась:
— Мне нельзя...
— Я должен, — и Себастьян уже страстно целовал её.
— Мы не должны этого делать, я вспылила, а вы воспользовались.
    Она поднялась и возвратилась на торжество, не заметив, что сцену их любвеобильного поцелуя заметил Франциско, который почувствовал себя виноватым за то, что грубо обошёлся с ней, и пошёл её искать, но, наткнувшись на них, ничего не сказал, отошёл в сторону незамеченным.

    Марии было уже понятно, что именно королева Франции Екатерина придумала и осуществила специально возвращение Аливии. Хотя она и говорила про неё:
— Мы с вами оказались союзницами, странно... Несмотря на то, что вы тоже обошлись с ней по-дружески, отдав своё платье на торжество и приютив в свой круг, в то время как на неё никто не обращал внимания, когда она вошла.
   «Буграми дни прожитые, как в неволе, оттенком серости сплошные месяца, в тёмном небе туч голубизны больше, в жизнь дождь и снег, холод навсегда...» — подумала над сказанными королевой словами.
Аливия же сама зашла на кухню выбрать любимое вино Франциско и заметила там работника кухни, голос которого узнала. Она вспомнила, что слышала его у кареты, когда на них напали. Задав вопрос о винном погребе, следом открыто сказала ему:
— Твой голос кажется мне знакомым!
    А после, когда она ушла, повар ему подтвердил:
— Эта дама, которая гостит при дворе, недавно спаслась от нападения еретиков.
   Она также заметила у него и печать на цепочке, но не придала этому значения. Значит, еретики уже хорошо внедрились работать в замок.
    Грир, подружка Марии, в поиске богатого жениха отталкивает любовь повара, хотя сама испытывает к нему любовь. Она рассказывает ему, что на неё было потрачено всё состояние, и отец не простит, если она возвратится домой обесчещенной.
— Ты не понимаешь, что я поставила на карту. У меня двое сестёр, которые ожидают моего взлёта.
    И она не дозволяет ему близость, лишь нежные поцелуи, к которым она привыкла, он же оказался настоящим, преданным и любящим её. Вскоре сам предлагает обратить внимание на невысокого, невзрачного человека, говоря, что это отпрыск очень богатой семьи Габсбургов*. Отец Габсбург нажил большое состояние закупкой и обменом перечного зерна, которое собирают с перечного куста. Ей было скучно его слушать, но она внимательна к нему, не упускает возможности ближе познакомиться с ним, хотя он только и говорил, что об увеличении капитала за счёт перца, — но что только не сделаешь ради будущего! Он всё сводит к перцу, у перечного дерьма богатое прошлое, — ей же нужны нежные слова в любви.
    Возвратившись в замок уже подавленным, потерпевший поражение Себастьян, расстроенный, что открылся, хотя не должен был высказываться о своей любви, встречается с лакеем из кухни, которого Аливия узнала по голосу, и тот пригрозил Башу:
— Ты играешь с огнём, снимая тела с деревьев в лесу!
— А ты не боишься высвечиваться? Ты же еретик, убийца.
— Моя жизнь уже ничего не стоит — после того как был разоблачён одной из ваших гостий, — он падает со второго этажа башни замка и разбивается насмерть.
   «Неужели еретики готовы на смерть ради чудовища, которое живёт в пещере в лесу и постоянно требует от них свежей крови?! Хотя они уже не трогали жителей, а расправлялись с гостями или теми, кто посещает эти места ради любопытства...» — так подумал Баш в ту минуту.
    Королева хочет задушить Марию со всех сторон, а для этого сблизиться с одной из окружающих её подружек. Так она случайно заметила вынесенное леди Эйли из палат Марии кольцо с её гербом.    Это серьёзное нарушение, а в то время за воровство полагалось отрубить руку и выслать обратно с клеймом воровки. Но королева Екатерина была в своём уме и не предала её, понимая сердобольность Марии. Всё равно Мария простит её. Она воспользовалась этим, заимев в лице Эйли шпиона в покоях Марии, от которой она хотела и требовала лишь письма Марии к матери, объясняя это добрыми намерениями, сама же хотела разоблачения Марии, чтобы расторгнуть уж навсегда помолвку сына. Но Эйли рассказала об этом Марии, и она стала в письмах более сдержанной.
    Королева Екатерина также вызывала в свои покои Аливию:
— Несчастье в пути сделало вас более чувствительной. Я не пощажу вашу семью, если вы не будете придерживаться моих советов быть доброй к Марии, но в то же время угождать в любви Франциско, и только тогда, когда забеременеете, мы решим, кто будет занимать трон королевы после меня, — впервые став союзницей с ней.
    Мария в то же время заботится об Аливии, но та, напротив, показывает, что она с лёгкостью возвратит обратно то, что ей принадлежало, — это любовь Франциско, — и делает всё, чтобы его соблазнить, занося в его покои любимое вино, которое распивали год назад, и без стеснения говорит Марии:
— Вы видите во мне девушку, которая отдалась бы в любви, не думая о происходящем? Только лишь любя? Всё у нас было и есть настоящее, мы отдавались друг другу в любви в то время, не думая о политической выгоде, мы просто любили друг друга. Может быть, прошлое вспомнится, и Франциско выберет меня, хотя его мать
тогда меня ненавидела и выставила со двора, никто не знает, чем всё это кончится.
    «Как мотылёк ты обожжёшься, — кричу ему я, говоря: в порыве страха замечаю, что приворожила его она, — а как же я? Что станет-то со мной? — ведь я люблю уже его, как быть? Наверно, мне придётся его забыть?.. Но нет. Любовь сильнее — победит! Я лишь должна найти причину рассорить их. И я найду — да, я её найду. Я наше счастье не разрушу», — так думала Мария.


Ты та, что в сердце оставляет след,
И я хочу тебе дать хороший совет,
Что если ты нашла любовь, береги...
Не наломай дров от ревности своей...



 Тайны Трона- Исторический роман  1-5

Глава 1« Коварство вокруг трона.»
Глава 5. Любовь не хранят под спудом

Не сладка жизнь и не соль –
А так, рассол или простокваша,
Но не закончена наша роль,
Идём мы в ногу, солоновата каша...

    «В тебе одной я замечаю смысл жизни. Белое пятно средь чёрного полотна. Мазками нежно-вязкой светлой гуаши стекает о былом в любви моя слеза», – так думал о Марии Франциско, которая надеялась, что больше они не будут говорить о политике...
   Борьба за трон королевы Франции всё же продолжается. «Любовь не хранят под спудом», – думали оба одновременно, вновь помолвленные Мария и Франциск. При каждой встрече они разумно наслаждались ласками и поцелуями, не посягая на невинность королевы Шотландии, с трепетом ожидая дня назначенной свадьбы. Но это не нравилось королеве Екатерине, матери Франциско, которой предсказал Нострадамус, что Мария принесёт ему смерть, и она опять находит новые козни – злые, коварные умыслы, как бы расстроить их союз.
  Год назад, когда она застукала Франциско с Аливией в лодочном сарае, где они занимались любовью, она всеми способами постаралась быстро выдать её замуж в Париж, несмотря на то, что она была богатой, известной, знатной невестой, но королева не захотела породниться с ней, нетитулованной, хотя сама была когда-то такой же, – как и каждая королева-мать в те времена мечтала бы женить сына лишь на королеве. Сейчас же она всё раздумывает, предпринимает всё, чтобы возвратить её обратно в замок и возродить в Франциско воспоминания о прежних близости и любви. Она обязательно хотела, чтобы Аливия прибыла в замок до праздника урожая при дворе, и этим нанести удар ножом в спину Марии.
   По дороге же карету Аливии с прислугой останавливают и говорят:
– Река обмыла берега и дорогу после дождя, и нужно объехать это место через лес, – и даже показали как, но по дороге карета увязла в грязи, и тут же на них напали. Аливии повезло больше, чем её спутникам: когда она увидела, как расправились с прислугой и с кучером нанесением удара ножом по шее, она бежала незамеченной, ей удаётся выйти на правильную дорогу и добраться до замка.
   Франциско в это время находился с королевой Марией, любезно разговаривал и показывал маленький кораблик, который он сам сделал своими руками и назвал в честь королевы – «Мария»! Рядом находились её подружки, рассматривающие маленькие кораблики, которые можно было именно в этот день спускать на воду, привязав соломинкой написанное на ленточке желание. Сама ленточка должна была быть розовой для невесты, а голубой для жениха. Возможно, это были лишь старые предрассудки, но почему-то именно в этот день молодожёны, или
наречённые, хотели бы на себе испробовать, останутся ли они вместе на всю жизнь.
   Баш на празднике, увидев Марию, подошёл к ней и сказал:
– Видеть вашу улыбку – всё равно что погреться на солнышке. Давно вы не освещали наш замок, может быть, что-то случилось и я не знаю об этом?
– Я счастлива, что остаюсь здесь и помолвлена с Франциско.
   Вбежавшая сюда же Аливия в это время была некстати, Франциско оставляет Марию одну посередине празднества, удостоив вниманием и объятием Аливию, которая рассказывала, что с ними произошло по дороге. Но в это время к Марии подходит Баш, брат его, и объясняет, кто она.
   Франциско сразу заподозрил, что виновны те же еретики, которые напали на них, и послал на то место королевскую стражу; вместе с ними поехал и брат Себастьян.
  Когда они обнаружили подвешенные тела, истекающие кровью, им стало окончательно ясно, что это дело еретиков: кучер и прислуга были подвешены за одну ногу с перерезанным горлом, и кровь из их тел стекала на землю.
– Так приносят жертву еретики. Не снимай их – это нарушение ритуала, вас увидят и нападут.
– Кучер ещё дышит, – и Баш, перерезав канат, приказал отвезти его к Нострадамусу на лечение. Сундук же с одеждой доставить Аливии, которой предоставили комнату во дворце.

   Праздник урожая продолжался, и поэтому, устроив Аливию, Франциско опять встретился с Марией и вкратце рассказал о ней, но скрывая подробность, что она была его любовью до прибытия самой королевы.
   «Когда появляется трещина, посередине прорастает росток, это может быть женщина, которая вам жизни не даёт», – вздохнула про себя Мария.
   Но когда они опустили кораблики в воду и те разошлись, уплывая в разные стороны, то стало ясно, что у них кратковременная вспышка любви – и она погаснет, если Франциско найдёт новое увлечение.
– У вас всё хорошо, Мария, корабль уплыл, а сожаление осталось со мной.
  «Сломанный стакан не склеишь, а если даже склеишь, всё равно не нальёшь горячей воды. Жизнь будет не горячей в любви», – так подумала Мария, но в этот раз сдержалась, смотря, как Франциско удалялся с Аливией, обнимая её...
   Но если бы только это! Добавил хвороста в огонь и Баш, который был с первого дня появления Марии во дворце влюблён в неё.
   А также масла в огонь тут же добавляет мать королева Екатерина, рассказав, что, когда она вышла замуж в четырнадцать лет, то вначале у неё было всё хорошо, о лучшем можно было и не мечтать, но на короля всегда смотрели много женщин, желающих его, и поэтому вскоре он себе нашёл любовницу Диану, которую решил оставить при дворе, когда она родила Баша. А после того как в замок приехала Мария со своими подружками, он сразу же положил глаз на Кенну. И она тоже стала его молодой любовницей. Мария, хорошо зная Екатерину, не поверила её сплетне, но та показала на шее Кенны дорогое жемчужное украшение, которое когда-то было его подарком ей.
   «У каната два конца, один перетянет всегда. Так и в любви: один любит больше, другому надо найти себя в его любви», – удивительные мысли стали одолевать Марию.
   Мария всё же подошла к Кенне уточнить, но та, даже не отказываясь, не обговаривая детально, ответила:
– Я вам уже не подчиняюсь, хотя считаюсь с тем, что вы королева моей страны и у меня сейчас единственный хозяин – это король Франции Генрих II.
   Только тогда Мария поняла, что она напрасно оттолкнула Франциско, когда он отказал ей отправить сейчас же из замка Аливию, сказав так:
– Всегда сам буду решать, с кем мне быть. Это было, и это будет, я будущий король. – Она же в уме добавила: «...или просто муж, мужчина, который властен и думает скорее о своей похоти, чем о спутнице, жене, королеве, недодавая супружеских обязанностей...»
– Между вами что-то произошло? А что бы это значило, это уже повторилось? – спросила Мария Франциско.
– Это мой двор, а не ваш, – уже выходя из себя, говорил Марии Франциско, но позже всё-таки возвратился и стал искать Марию, расспрашивая Лолу:
– Где может быть сейчас Мария?
– А что-то случилось?
– Я не сдержался, о чём я сожалею, – сказал Франциско, удаляясь, чтобы продолжить её поиски.

    Мария стала замечать, что и сама королева могла приударить за тем, кто ей мил. И в сильном разочаровании она направилась одна к воде рассказать уходящему дню свою печаль, а там в это время был Баш, распивая вино из фляги, которое предложил и ей.
    Она не отказалась: ей хотелось заглушить вином ту боль, которую недавно причинил ей Франциско... но Баш смотрел на неё, как она постепенно пьянеет, – увлечённый ею, силён, красив собой и зная, в какие минуты и как покорить больное сердце влюблённой Марии, давая ей возможность в поцелуе расслабиться, – но она вспоминала при этом слова Лолы: «Осторожно с Башем, он небезразлично смотрит на вас. Баш здесь живёт по милости короля, и он может пострадать из-за этого».    Может быть, это выглядело предательством со стороны Баша и необдуманным действием со стороны Марии, но с первого дня, как она вышла из своей кареты и появилась в замке, она чувствовала, что её притягивает к Башу всё глубже и сильней, хотя она понимала, что он незаконнорождённый сын и с ним у неё ничего не может быть.
– Это непостижимо, что вы достались Франциско, – и они слились в поцелуе, утоляя печаль, хотя Мария отодвигалась:
– Мне нельзя...
– Я должен, – и Себастьян уже страстно целовал её.
– Мы не должны этого делать, я вспылила, а вы воспользовались.
Она поднялась и возвратилась на торжество, не заметив, что сцену их любвеобильного поцелуя заметил Франциско, который почувствовал себя виноватым за то, что грубо обошёлся с ней, и пошёл её искать, но, наткнувшись на них, ничего не сказал, отошёл в сторону незамеченным.

   Марии было уже понятно, что именно королева Франции Екатерина придумала и осуществила специально возвращение Аливии. Хотя она и говорила про неё:
– Мы с вами оказались союзницами, странно... Несмотря на то, что вы тоже обошлись с ней по-дружески, отдав своё платье на торжество и приютив в свой круг, в то время как на неё никто не обращал внимания, когда она вошла.
   «Буграми дни прожитые, как в неволе, оттенком серости сплошные месяца, в тёмном небе туч голубизны больше, в жизнь дождь и снег, холод навсегда...» – подумала над сказанными королевой словами.
  Аливия же сама зашла на кухню выбрать любимое вино Франциско и заметила там работника кухни, голос которого узнала. Она вспомнила, что слышала его у кареты, когда на них напали. Задав вопрос о винном погребе, следом открыто сказала ему:
– Твой голос кажется мне знакомым!
А после, когда она ушла, повар ему подтвердил:
– Эта дама, которая гостит при дворе, недавно спаслась от нападения еретиков.
   Она также заметила у него и печать на цепочке, но не придала этому значения. Значит, еретики уже хорошо внедрились работать в замок.
  Грир, подружка Марии, в поиске богатого жениха отталкивает любовь повара, хотя сама испытывает к нему любовь. Она рассказывает ему, что на неё было потрачено всё состояние и отец не простит, если она возвратится домой обесчещенной.
– Ты не понимаешь, что я поставила на карту. У меня двое сестёр, которые ожидают моего взлёта.
  И она не дозволяет ему близость, лишь нежные поцелуи, к которым она привыкла, он же оказался настоящим, преданным и любящим её. Вскоре сам предлагает обратить внимание на невысокого, невзрачного человека, говоря, что это отпрыск очень богатой семьи Габсбургов**.   Отец Габсбург нажил большое состояние закупкой и обменом перечного зерна, которое собирают с перечного куста. Ей было скучно его слушать, но она внимательна к нему, не упускает возможности ближе познакомиться с ним, хотя он только и говорил, что об увеличении капитала за счёт перца, – но что только не сделаешь ради будущего! Он всё сводит к перцу, у перечного дерьма богатое прошлое, – ей же нужны нежные слова в любви.
   Возвратившись в замок уже подавленным, потерпевший поражение Себастьян, расстроенный, что открылся, хотя не должен был высказываться о своей любви, встречается с лакеем из кухни, которого Аливия узнала по голосу, и тот пригрозил Башу:
– Ты играешь с огнём, снимая тела с деревьев в лесу.
– А ты не боишься высвечиваться? Ты же еретик, убийца.
– Моя жизнь уже ничего не стоит – после того как был разоблачён одной из ваших гостий, – он падает со второго этажа башни замка и разбивается насмерть.
   «Неужели еретики готовы на смерть ради чудовища, которое живёт в пещере в лесу и постоянно требует от них свежей крови?! Хотя они уже не трогали жителей, а расправлялись с гостями или теми, кто посещает эти места ради любопытства...» – так подумал Баш в ту минуту.
   Королева хочет задушить Марию со всех сторон, а для этого сблизиться с одной из окружающих её подружек. Так она случайно заметила вынесенное леди Эйли из палат Марии кольцо с её гербом. Это серьёзное нарушение, а в то время за воровство полагалось отрубить руку и выслать обратно с клеймом воровки. Но королева Екатерина была в своём уме и не предала её, понимая сердобольность Марии. Всё равно Мария простит её. Она воспользовалась этим, заимев в лице Эйли шпиона в покоях Марии, от которой она хотела и требовала лишь письма Марии к матери, объясняя это добрыми намерениями, сама же хотела разоблачения Марии, чтобы расторгнуть уж навсегда помолвку сына. Но Эйли рассказала об этом Марии, и она стала в письмах более сдержанной.
   Королева Екатерина также вызывала в свои покои Аливию:
– Несчастье в пути сделало вас более чувствительной. Я не пощажу вашу семью, если вы не будете придерживаться моих советов быть доброй к Марии, но в то же время угождать в любви Франциско, и только тогда, когда забеременеете, мы решим, кто будет занимать трон королевы после меня, – впервые став союзницей с ней.
  Мария в то же время заботится об Аливии, но та, напротив, показывает, что она с лёгкостью возвратит обратно то, что ей принадлежало, – это любовь Франциско, – и делает всё, чтобы его соблазнить, занося в его покои любимое вино, которое распивали год назад, и без стеснения говорит Марии:
– Вы видите во мне девушку, которая отдалась бы в любви, не думая о происходящем? Только лишь любя? Всё у нас было и есть настоящее, мы отдавались друг другу в любви в то время, не думая о политической выгоде, мы просто любили друг друга. Может быть, прошлое вспомнится и Франциско выберет меня, хотя его мать тогда меня ненавидела и выставила со двора, никто не знает, чем всё это кончится.
«Как мотылёк ты обожжёшься, – кричу ему я, говоря: в порыве страха замечаю, что приворожила его она, – а как же я? Что станет-то со мной? – ведь я люблю уже его, как быть? Наверно, мне придётся его забыть?.. но нет. Любовь сильнее – победит! Я лишь должна найти причину рассорить их. И я найду – да, я её найду. Я наше счастье не разрушу», – так думала Мария.

Ты та, что в сердце оставляет след,
И я хочу тебе дать хороший совет,
Что если ты нашла любовь, береги...
Не наломай дров от ревности своей...

_______


** Га’бсбурги (нем. Habsburger) – одна из наиболее могущественных монарших династий Европы на протяжении Средневековья.


http://www.proza.ru/2017/07/15/190
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2017
Свидетельство о публикации №217071500190


 

*Изразцы; (Кафель от нем. Kachel) — керамические (глиняные) плитки специальной коробчатой формы, разновидность кафеля,