Когда ж об честности высокой говорит,
Каким-то демоном внушаем:
Глаза в крови, лицо горит,
Сам плачет, и мы все рыдаем.
Грибоедов А. С. Горе от ума.
«Ах, чем бы нам жизнь помянуть, не будь у нас тех дней»
Некрасов
Инфернальные страсти.
Повесть.
На долину с гор опускался густой туман, принося с собой прохладу, медленно стелился над рекой, окутывая своим холодным дыханием дома.Прохладный туман, опускаясь с гор на долину, смешиваясь с мерзлыми испарениями, создавал сырость воздуха, покрывая дома, деревья, молодую весеннюю траву инеем, всё кругом начало индеветь, что без сомнения наносило порой непоправимый вред цветущим садам. Полная луна готовилась к рождению месяца и среди тысячи мерцающих огней, плавая по небу, укрываясь от чёрных туч Нефелы,искала убежище.
Приказчик Самсонов молча слушал наставление вдовствующей княгини Ксени Урбанской, которая оставалась в городе, чтобы отыскать князя Павловского, под предлогом подлечиться.Отвергнутая женщина, всегда обуяна злобой, что вызывает у неё чувство гневного раздражения, враждебности по отношению к мужчине, который отказал ей. Её мучило инфернальные муки, она была одержимой бурными страстями, демоническими, что есть инфернальная душа и следствия великого гнева женщины, как то говорил уважаемый Достоевский.Она в последнее время так и дышала злобой. Злоба душила её.Она готовилась мстить князю Павловскому, который флиртовав с ней исчез, ссылавшись на неотложные дела.Она с унынием повторяла старое римское право:Is fecit cui prodest! (сделал тот, кому выгодно!). Она не смогла смириться тем, что он так обошёлся с ней и решила отыскать его для мести.
- Иван, ты возвращайся домой один, я решила остаться и подлечится, а потом поеду в Ленкорань, чтобы попытаться узнать что-нибудь о судьбе князя Павловского, - успокаивая себя, произнесла княгиня Ксения, - наверняка я буду долго отсутствовать, поэтому хозяйством будешь заниматься ты сам. Ты знаешь свое дело и я тебе доверяю, надеюсь, все будет хорошо, деньги увези обратно, занимай любой дом, который тебе понравится и живи там постоянно, если мне что-то понадобится, я дам знать. Лерик не покидай, никому ничего не объясняй, назойливым людям ответишь, что уехала в город лечиться. Возьми двух лошадей, если, конечно, хочешь, отбывай завтра на рассвете и береги себя. Золото, деньги в одном месте не держи, в доме в спальной есть личный сейф покойного отца с набором цифр, воспользуйся им, а ключи я тебе отдам. Да, чуть не забыла, в гостиной имеется большая коллекция холодного и огнестрельного оружия, очень старинные и ценные, пусть останутся, как память о моем муже, вот мой именной ониксовый перстень резной- покажешь его экономке Сусанне. Ты помоги мне, пожалуйста, сейчас ничего не могу объяснить, может, потом, - с волнением продолжала княгиня Ксения. Приказчик Самсонов Иван впервые увидел её такой опечаленной и удручённый её состоянием, поклонился.
- Я всё исполню, хозяйка, как Вы велели, и благослови Вас Бог, - едва выдавил он из себя. Он не хотел оставлять её среди этих когда-то враждебных людей, которые погубили её любимого мужа князя Урбанского Сергея, но это было её решение, и он должен подчиниться. Иван перенёс её личные вещи в дом и решил задать овса своему коню, высыпая из мешка в корыто зерновой фураж.
За горами рождалась утренняя заря,"звёздочки-шалуньи в небесах горят", как говорил уважаемый Кольцов. Прохладный ветер, который дул со стороны гор, подхватывая туман, уносил его на восток. Во дворе каждый занимался своим делом, с вечера накормленные волы, сопя, выпускали из ноздрей струи пара, стоя в открытых стойлах в упряжке, готовые к запряжке. Еще вчера привезенные из стада для продажи животные, лениво жуя свежее сенцо, обреченно ждали своей участи. Ехавший всю ночь без отдыха приказчик Самсонов Иван, увидев большой и давно ставшим ему родным дом, облегченно вздохнул, устало слез с коня и увидел, как конюх Али, спешит к нему.
- Ехал всю ночь без отдыха, Али, ты коня напои и хорошенько почисти, видишь, как взмылился от быстрой езды. Потом задай ему овса и фуража, на завтра мне подготовь молодого жеребца, которого недавно объезжал, пошли кого-нибудь к моему помощнику Сергею, пусть придёт в контору, - устало сказал приказчик. Не успел он зайти в контору, как прибежал Сергей. - Я очень устал, Сергей, о делах потом, занимайся тем, что запланировал, надеюсь, все в порядке, скажи плотникам, пусть посмотрят дом на берегу за садом, наведут там порядок, поставят мебель и всё необходимое, я буду жить там, так велела княгиня.
- А что, разве она не приехала?
- Нет, скажем так, нет, она поехала в город лечиться, больше ни слова, понятно? Сергей покорно кивнул головой. Оставив своего помощника в конторе, приказчик направился к особняку княгини Ксении. Две служанки, как обычно, занимались своими домашними делами, а Сусанна, которая считалась подругой княгини, довольно-таки привлекательная женщина лет тридцати, занималась хозяйством в доме в качестве экономки. Честно говоря, она очень нравилась Ивану, но он стеснялся и избегал её, даже когда она обращалась к нему. Он увидел её, она стояла во дворе и разводила самовар и утюг углём.
- Вы уже вернулись, Иван Петрович, а где хозяйка? - Она осталась в городе, чтобы лечиться, и некоторое время будет отсутствовать, и все вопросы буду решать я, для доказательства вот её именная печатка и ключи от сейфа в спальной. А ты узнаешь этот ониксовый перстень княгини?
- Да, да, это её печатка, Вы, наверное, с дороги очень устали, давайте я Вас накормлю, - застенчиво сказала Сусанна.
- Если есть горячая вода, я бы сначала помылся, а потом ты меня накормишь, очень проголодался, - устало ответил приказчик. Сусанна сходила в комнату, где стоял чугунок с колонкой, вернувшись, пригласила приказчика.
- Пойдемте в дом, где все моются и стирают, вода еще теплая, там имеется душистое мыло, полотенца, и, пока Вы моетесь, я принесу чистую одежду. Помывшись, в чистой одежде, он сидел на веранде и обедал, недалеко сидела Сусанна и ласково смотрела , как он с аппетитом ест. Он к хрустальному графинчику с коньяком так и не притронулся, полулежа, опираясь на продолговатую подушку, закрыл глаза. Самсонов был бывшим военным и служил в кавалерии в чине прапорщика, его дальний родственник, который жил в С. Петербурге, при помощи своих влиятельных друзей устроил его учиться в военную семинарию, где он получил хорошее образование . После окончания семинарии по личной просьбе был направлен на службу в кавалерию, в небольшое конное войско. Мать и жена с дочерью жили в ущелье Истису, у самого берега, отца он не помнил, по рассказам матери, он погиб на войне. Несколько лет назад при сильном наводнении, бурные потоки Куры смыли его дом, и погибла вся семья . После этих трагических событий он уволился и попытался скрыть факты службы в армии, но выправка, умение хорошо стрелять и хорошее обширные знания вынудили его признаться, после этого он всюду сопровождал княгиню Урбанскую и был её проводником в дальних её поездках. Казалось, Фортуна снова улыбнулась княгине, и она случайно познакомилась с князем Павловским, который жил в Ленкорани и часто приезжал в поместье. Но однажды князь один уехал в город, якобы к друзьям и больше не вернулся.
Княгиня Ксения никак не смогла смириться с исчезновением Павловского, ей было больно, что её бросили, обуянная демонической одержимостью и,обладая инфернальной душой и мучаясь инфернальными муками обуянная гневом женщина, как говорил Достоевский, села в карету и покинула село Шихарли, где гостила у подруги. Следуя по военно-грузинской дороге у ущелья реки Байдар, левый приток реки Чёрная, которая впадает в Чёрное море, пожилой извозчик не исправился с управлением каретой, и она опрокинулась, ударяясь о большую скалу. Извозчик, ударившись головой об стойку начал истекать кровью, а княгиня, уцелела, только отделалась лёгкими ссадинами, Она обреченно сидела на камне и с грустью смотрела на вершины снежных гор, оглядывала вся вокруг, надеясь на помощь. Вечерело. Снизу показался всадник в рубашке косоворотке, который недовольно цокая языком, в первую очередь освободил лошадей, кривым ножом обрезав ремни упряжки.
- Надеюсь, вы не ушиблись, сударыня? – бегло посмотрев на княгиню, спросил горец, поднимая извозчика.
- Кажется, нет – неохотно ответила княгиня, с опаской смотря на горца – не абрек ли.
- Здесь недалече мой дом, я щас же пришлю людей, - произнёс он, отрывая подол рубашки, чтобы перевязать рану у извозчика. Горец был молод, красив, как Ганимед. Тёплый летний ветерок слегка трепал его русые волосы. Он привязал лошадей к карете и быстро ускакал. Княгиня Ксения из кофра достала фляжку с водой и прислонила к губам извозчика. Он, схватив губами фляжку, стал жадно пить.
– Вот беда, чуть вас не сгубил, - посмотрев на поврежденную карету, с досадой произнёс он заплакав. Княгине жалко было смотреть на этого старого человека, и попыталась утешить его.
- Не плачьте, я вам куплю новую карету, - вытирая кровь с его лица, тихо произнесла Урбанская. Радуйтесь, что мы все живы, если бы не скала, то мы упали бы в пропасть и оказались бы в тартаре. Скоро прикатал щегольской экипажец и фаэтон с откидным верхом с четырьмя молодыми мужчинами. Они оттащили разбитую карету в сторону от дороги и усатый горец пригласил княгиню в фаэтон. Двое, взяв под ручку извозчика, понесли в экипаж. Особняк с колоннами, куда привезли Урбанскую, был построен на отвесных скалах прямо над рекой Байдар. У ворот фаэтон встретил сам горец, который уже успел переодеться, и помог княгине Ксении спускаться.
- Я полковник, граф Мединский Антон Иванович, - галантно представился он. Мой полк расположен в Ленкорани, на границе с Персией. В настоящее время нахожусь на побывке.
- Княгиня Урбанская Ксения Львовна, - протягивая рук для поцелуя, представилась и она. Я еду в Ленкорань. Мединский не стал целовать ей руку и ограничился рукопожатием, чем оставил в недоумении Урбанскую. Граф Мединский провёл княгиню на второй этаж в гостиную, оставив её одну, удалился. Гостиная смотрелась - как музей: стены были украшены персидскими коврами, на которых была развешена большая коллекция огнестрельного и холодного оружия древности ручной работы. Все они были инкрустированы, украшены узорами, изображениями из кости, металла, дерева, перламутра. На стенах висели картины фламандских художников, иконы, гравюры Ушакова.Изящно смотрелась коллекция амфор -античные сосуды яйцеобразной формы с двумя вертикальными ручками яйцеобразной формы. Вся мебель была изготовлена в стиле интарсия. Верх обеденного стола была отделена яшмой, на столе стояла большая яшмовая ваза. - Служанка вас проводит в ванную комнату, где вы можете привести себя в порядок. Горячая ванна поможет вам избавиться от стресса , который вы перенесли на дороге, а потом будем ужинать. Постараемся на днях отправить вас в Ленкорань. Путь займёт два дня, - заходя в гостиную, тихо произнёс Мединский и снова ушёл, оставив Урбанскую одну. Он ей нравился. Что-то я стала, как кокотка, - думала княгиня, осматривая гравюры Ушакова. Павловский воспользовался моей уступчивостью и удовлетворив свое похотливое желание исчез. Меня очередной раз подвёл мой характер - женская мягкость и податливость. Теперь этот красавец. Где же то чувство сильного смущения от сознания предосудительности поступка вины, интересно было бы узнать, оно врожденное или когда я успела его приобрести? Всему виною горечь одиночества, точно, как у Баратынского: «томимся мы жаждою счастья». Антон Иванович ждал за богато накрытым столом возвращения княгини. По её просьбе камердинер Петрович, на шее которого висела связка ключей на голубой ленте - особый знак важности среди слуг, перенёс её кофр в отдельную комнату, чтобы она могла переодеться. Он мне нравится и наверное сразу же начнёт лапать меня и мне не удержать свое похотливое желание, - ломала голову княгиня. Лёгкое платье из муслина строго подчеркивало её стройную фигуру, особенно выделяя стоячие грудки. На столе на большом блюде еще дымились люли-кебав на вертелах, дополняя ароматным запахом жареных цыплят с овощами. В хрустальных графинах томилось вино, коньяк, дивно сливаясь в одно целое от света длинных свеч на тяжёлых подсвечниках шандал.
- Благодарю вас, Антон Иванович, за вашу помощь, - садясь на мягкий стул со спинкой, тихо произнесла Ксения. Иначе нам торчать в этом безлюдном месте. Мне просто не повезло, да и жалко извозчика. Она благоухала, от неё веяло духами дикого жасмина, что не на шутку возбуждало графа Мединского, который был лихим сердцеедом, «Смолоду был он лихим сердцеедом», как говорил Некрасов. Ему очень захотелось отведать этот сладкий фрукт, больно уж она была смазливая, сладкая и спелая, как слива ренглот.
– Вам что налить княгиня? - сверля её шаловливым взглядом, спросил Антон Иванович.
– Что и себе, Антон Иванович, - коротко ответила княгиня. А Мединский пил только коньяк длительного выдерживания в дубовых бочках из собственных виноградников. – Надеюсь, вы скоро оцените вкус и аромат этого божественного напитка, - усмехнувшись, двусмысленно произнёс Мединский, наполняя хрустальную рюмку княгини.
- Я вам подарю бочонок 10 летней выдержки, насыщенный дубильными веществами, который имеет двойную перегонку и только из одних белых сухих виноградных вин. Уже после второй рюмки, Ксения стала более раскованной - у неё язык развязался, и она пустилась в откровенность, мол, быть любимым – куда важнее, чем быть богатым. Ведь быть любимым – значит быть счастливым, но о Павловском промолчала. Антон Иванович боролся самим собой – с одной стороны похоть до невозможности сжигала его кровь, подстегнув вожделения, а с другой стороны, он не хотел совершать предосудительный поступок, заслуживающий порицания, осуждения, хотя кто посмел бы осуждать его решения в этой глуши, где несколько домов и живущие там люди работали на него. И он ждал. Княгиня Ксения до еды не дотрагивалась, несмотря на уговоры Мединского. Она быстро пьянела.
– Вы, Антон Иванович, ждёте, когда начну пьянеть, и вы уложите меня на широкое турецкое канапе и исполните свое похотливое желание. Так? А я любви хочу. Вы провинциалы наивно-простоватые люди, и вы, граф, в этой среде лишились всего светского, превратившись в деревенского мужика, хотя наверняка вы получили хорошее образование, дворянин, офицер. Подумать только, вы даже меня не проигнорировали, неужто я вам нравлюсь, а? – с сардонической улыбкой начала открывать свой кладезь Ксения. Её слово начало было сердить графа, но он терпеливо ждал, когда она, эта кокотка сама себя предложит. Конечно же, он разозлился и хотел нагрубить ей. Ему хотелось остановить её, напомнив слова древнекитайского философа Лао-Цзы «Будьте внимательны к своим мыслям - они начало поступков», но промолчал. Я понял вас, кокетливая, легкомысленная резонёрка. Ваш злобно-насмешливый, язвительный тон, цинизм с начинкой сарказма, вызывающе-пренебрежительное и презрительное до наглости и бесстыдства по отношению ко мне, да, именно ко мне, который приютил вас, предложив вам кров. Да вы и есть киник, мизантроп - пренебрегаете нормами морали, нравственности. У вас отсутствуют внутренние духовные и душевные качества человека, основанные на идеалах добра, справедливости, чести, которые проявляются в отношении к людям. Но будучи воспитанным человеком, Антон Иванович промолчал. Вдруг княгиня резко сменила тон и, вставая, одной рукой обняла Мединского за шею, а другой рукой начал гладить его большой фаллос - символ производительной силы природы. Граф неустанно покрывал поцелуями её белоснежное тело. Он, энтот сердцеед не торопился и целуя её белоснежнее тело, чуть раздвинув её ноги в сторону, нащупав её усладу,он нежно с пальчиками раздвинув влажные лепестки,с трепетом, со всей силой вошел в нее, вызвав у нее вздох восторга, услаждая до первых петухов, при этом удивляясь, какая же она мужелюбивая. После бурной ночи Антон Иванович задумчиво сидел на берегу озера и смотрел, как мощные потоки ниспадающего горного водопада стремительно падают в озеро, образуя волну с пенистым гребнем над подводными камнями. Позор, бесчестье, стыд и срам так поступать. Я совершил поступок противоречащий требованиям морали, нравственности, ведь я её не люблю и никогда не полюблю, и как мужлан, удовлетворил свое похотливое желание, - корил он себя. Но она сама начала и я не сдержался. Нужно как можно скорее отправить её отсюда. Но княгиня не собиралась покидать его поместье. Видимо, ей очень понравились его ласки, и слушать об этом она вовсе не хотела. Она считала себя Брисеидой, которая находилась в плену у Ахилла, сына богини Фетиды. Конечно, граф Мединский такой прыти от княгини не ожидал. Как суетится! что за прыть! - говорил Грибоедов, наверное, по такому случаю.
- Меня отзывают на службу, Ксения, – начал было лукавить Мединский за завтраком, прибегая уловке, - и я должен вернуться в вверенный мне полк в Ленкорани. Собирайся, ты ведь хотела ехать в Ленкорань, так? Она всё поняла и молча стала собирать свои вещи. В Ленкорани граф Мединский, высадив её в центре и попрощавшись с ней, облегченно вздохнув, въехал в цитадель. Княгиня сдержала свое обещание – купив извозчику карету и обречённая, обуяна одиночеством отправилась к знакомой, которая должна была помочь ей в поисках Павловского. Она тяжело переживала разлуку с Мединским, с которым ей было хорошо. Но он не любил её, как бы она не выпрашивала любовь.
Печально то, что мы никогда не живём, мы лишь надеемся, что будем жить. Кто сказал, что время лечит - тот солгал, он не знал большого горя!!! Не заживают раны в сердце, ты просто привыкаешь к боли! Думаю был прав уважаемый Мережковский Д.С.
Кто был счастлив, кто был молод?
Где веселье? Где любовь?
Вечный мрак и вечный холод...
Влага Леты - наша кровь!..
Доработанный вариант.
июнь 2023г. м.м.Б.