Червивое яблочко
Тамара Шашева
Эта простая, в общем-то, история произошла в семидесятых годах прошлого уже столетия с одной из моих подруг. Зима в том году была холодная. Снегу навалило до самой крыши избушки, где снимала себе жильё Лера, да и морозы заходили за отметку 40. Старые стены избушки плохо держали тепло, поэтому печку иной раз приходилось топить полдня, чтобы в комнатёнке, где ютились они с пятилетним сыном Стасиком, не было холодно. Единственное маленькое окошко в избушке было разрисовано морозными узорами с наросшим на стекло шершавым льдом, закрывавшим обзор во двор, где жила в большом удобном доме Лерина хозяйка, пожилая седая женщина, которая и сдавала ей эту старую баню, выдаваемую за избушку. Пусть это баня, думала Лера, зато в ней вполне можно жить, и можно спокойно спать с ребёнком, не боясь, что кто-то ввалится в комнату среди ночи с шумом и ужасающим водочным перегаром, и будет со скандалом требовать, чтобы она шла к соседке занимать деньги на выпивку. А если отказывалась, говоря, что ночью никто дверь не откроет, да и зачем зря будить соседей, озверевший пьяница-муж начинал махать кулаками. Не выдержав издевательств, Валерия сбежала от мужа, когда он был на работе. Работал Егор в леспромхозе, пильщиком, домой бригаду из леса привозила вахтовая машина в шесть вечера, поэтому у неё было время собрать вещи и вызвать такси. Денег Лере хватало с натяжкой, зато жили они здесь со Стасиком спокойно. Мужу, наверно, было всё равно, что жена и ребёнок от него ушли, он их и искать не стал, чему Валерия была очень рада. Работала она дежурной на небольшой станции, встречала и провожала поезда, грузовые и пассажирские. Работа на железной дороге заставляет быть человека точным и дисциплинированным, а Лера относилась к людям с серьёзным характером, потому что от одной её малейшей ошибки могут зависеть жизни многих людей. Сегодня она пришла с работы усталая (смена выдалась тяжёлая), попила чай, отдохнула немного и поспешила в садик за сыном.
Почти всех ребят в группе уже разобрали родители, оставался её Стас и ещё один ребёнок, поэтому воспитательница, передав Лере Стасика, поспешила обратно в группу. Леру встретила в раздевалке девочка-подросток, дочка её знакомых, Григорьевых. Она устроилась в садик временно, на зимних каникулах, поработать нянечкой. Лера работала в одной организации с её родителями, у них были приятельские отношения, и она, поэтому, не раз бывала у них в гостях. Валерия приветливо поздоровалась с Таней, перекинулась с ней парой слов, одела ребёнка и поспешила с ним на автобус.
На улице уже был вечер, народ торопился домой, кто с работы, кто по своим делам.
– Мам, смотри, у меня дым изо рта идёт, - смеясь, сказал малыш. – Это не дым, Стасик, это пар. - А что такое пар? – полюбопытствовал ребёнок. – Давай я тебе дома расскажу, а то на улице холодно, горлышко может заболеть, - ответила она. Лера натянула Стасику шарф выше носа, чтобы ребёнок, по возможности, не вдыхал холодный воздух. Вскоре, шипя, лязгая металлом и дыша белыми морозными парами, подошёл их автобус. Ехать пришлось недолго, городок, где они жили, был небольшим – всё рядом. Сойдя на своей остановке, Лера со Стасиком зашли в магазин, купили кое-что из продуктов и поспешили домой. Стасик бежал к дому по скрипучей тропинке и смеялся: ему нравилась и то, что пар идёт изо рта, и то, что снег на тропинке поскрипывает от мороза, и то, какие красивые, белые и мохнатые стоят деревья – ему всё нравилось, он от всего был в восторге. Вечером, попив чай, Лера, уложив ребёнка, и сама хотела уже ложиться спать, когда вдруг раздался стук в дверь. Засыпающий было Стасик, открыл глаза: - Мама, кто-то стучится… Она вышла в сенцы и спросила: - Кто там? - Валерия, это из садика, откройте, пожалуйста.
- Еле нашли, где вы живёте, - недовольно сказала воспитательница Нина Ивановна, входя в тесную Лерину каморку. Следом за ней в избушку втиснулся парень в милицейской форме. - В чём дело, что случилось? – встревожилась Лера. – У меня пропали пимы, в которых я пришла на работу, - сказала воспитательница, - вы последняя забирали мальчика, поэтому мы подумали, что их взяли вы. - Я?! – В ужасе воскликнула Валерия, – но я никогда нигде даже крошки чужой не взяла, с чего вы так могли обо мне подумать?! Да вы можете обыскать всю эту избушку, их здесь нет и быть не могло! И потом, там оставался ещё один ребёнок, почему вы подумали на меня?! - Потому что мама того малыша, последнего, уходила при мне, у неё в руках даже сумки не было, а как вы уходили, я не видела, поэтому я склонна думать на вас. К тому же, Таня сказала, что вы были с большой сумкой, и что туда вполне могли уместиться пимы, и что это, скорее всего, взяли вы! – нервничала Нина Ивановна. – А где были ваши пимы? – поинтересовалась Лера, всё ещё не оправившись от шока.
– Они стояли в шкафчике, где раздеваются дети, рядом со шкафчиком Стасика.
– Но я не брала ваши пимы! Я даже не знала, есть ли они вообще и как они выглядят! Я не воровка, и никто никогда не может обо мне такое сказать! И почему вы подумали на меня, а не на Таню, например? – Да ну, что вы! Зачем девочке пимы? - Но мне тоже не нужны ваши пимы! – Лера вытерла злые слёзы, - и вообще, давайте будем разбираться. Я думаю, что Таня чего-то темнит. – Может, поедем к ним и спросим у неё самой? – спросил милиционер.
Воспитательница, сомневаясь, посмотрела на часы:
– Да уже поздно, вроде… – Ничего, - решительно сказала Лера, привыкшая всё доводить до конца, - завтра суббота, им не на работу.
Наскоро одев Стасика, Лера, милиционер и Нина Ивановна вышли на улицу. Возле дома стоял милицейский «газик».
- Поехали, - сказал шофёр, - забирайтесь в салон.
Время было уже девять вечера, когда они приехали к дому, где жили Григорьевы.
Позвонили в дверь. Открыл Николай, и, когда увидел, что с милиционером и воспитательницей в комнату вошла Валерия, с ходу стал кричать на неё:
- Что явилась сюда, воровка? Таня нам всё рассказала, что ты пимы чужие украла. - Я украла? – удивилась Лера, - но я могу с такой же уверенностью сказать это на твою дочку!
- Ты, голодранка, твою мать! – кричал на неё Николай, – Нищая, вечно голодная ходишь! Лера-холера! Когда ты к нам приходила, я всегда следил за тобой, чтобы ты чего-нибудь не спёрла!
Я? – Лера аж задохнулась от обиды и несправедливости. - Да я никогда нитки чужой нигде не взяла! - Слёзы горячими потоками хлынули у неё из глаз. - Зачем ты так говоришь, завтра тебе будет стыдно за свои слова!
- Мне?! Мне не будет, а будет стыдно тебе, воровка! Ишь, украла пимы и хотела на мою дочку свалить?! Да она у меня честный ребёнок, невинная девочка. Иди сюда, яблочко моё, - сказал он Тане. Таня, круглолицая, такая же миловидная, как её мать, подошла к нему, прижалась щекой к отцовскому плечу и победно взглянула на Леру.
- И почему это я голодранка? – спросила Лера, - Я работаю, получаю зарплату, нам с сыном хватает.
- Да что я, не вижу, что ли? Живёшь одна, без мужа, никогда на бутылку не займёшь, вечно у тебя денег нет.
- Я на бутылку никому не занимаю, принципиально, - Лера тяжело вздохнула, вспомнив сразу своего мужа-алкоголика.
- Принципиальная она, видите ли! Что ж ты, принципиальная такая, пимы-то украла? Думала, что не найдут, что ли?
- Ну, всё, хватит! – сказала Лера, - я завтра же иду в милицию!
- Иди-иди! – Заорал снова Николай, - Мы тоже пойдём, и там всё скажем, кто ты и какая! Отдашь пимы, как миленькая!
- Я подам на тебя в суд за клевету на моего ребёнка, - зло произнесла Раиса.
Сердце у Леры сжалось от неминуемого скандала. В душе возникло тяжёлое чувство беды.
Колька опять стал обзываться и орать, что Лера клевещет на их дочку, посыпались угрозы.
Валерия, бледная, расстроенная, взяв Стасика за руку, вышла из их квартиры.
Да, надо идти разбираться, подумала она. Милиционер развёз их с воспитательницей по домам, мигнул фарами и растаял в темноте позднего вечера.
Ночью Лера долго не могла уснуть, все перебирала в памяти случившееся. Господи, ведь только жить спокойно начала, и вот на тебе! И как теперь оправдаться в том, чего не делала? А если до начальства дойдёт? Ведь Колька постарается донести эту историю в невыгодном для неё свете. Боже мой, позору не оберёшься! И никому ничего не докажешь! Ведь не повесишь на себе плакат с надписью, что не виновата в краже пим… Да и будет ли милиция тщательно разбираться в этом деле? А народ у нас легче верит плохому, чем хорошему…
Глаза жгло от слёз. Мысли беспокойно метались, на душе лежала гнетущая тяжесть.
Лера промучилась почти до утра, задремав только на пару часов.
Утром она оставила Стасика у хозяйки, в садик его не повела. Сказала той, что ей надо отлучиться на пару часов. Мария Матвеевна с удовольствием стала вместе со Стасом пить чай, о чём-то оживлённо с ним разговаривая. Оба весело смеялись.
Компания из пятерых человек, как и договаривались, явилась в отделение милиции к десяти утра: Николай, Раиса, их дочка Таня, Лера и воспитательница детского садика. Дежурный милиционер сказал им, чтобы они прошли в кабинет по делам несовершеннолетних.
Первой вызвали воспитательницу, за ней Валерию.
Ирина Ивановна, инспектор детской комнаты милиции, молодая женщина, почти девчонка по виду, внимательно выслушала Леру, глядя ей прямо в глаза.
- Хорошо. Выйдите, пожалуйста, за дверь и позовите девочку, - спокойно сказала она.
- Таня, войди, - произнесла Лера девчонке, выйдя из кабинета.
Николай злорадно ухмыльнулся, презрительно поглядев на Леру, мол, сейчас она всё расскажет, и тогда ты у нас попляшешь. Раиса молчала, сжав губы.
Таня зашла в кабинет. Видно было, что она насторожена, глаза её беспокойно бегали.
Инспектор начала спрашивать у девчонки, как она учится, чем занимается на каникулах.
- Да не каникулы у меня, - сказала Таня, успокаиваясь, - Это я так сказала просто. Я не хочу ходить в школу, хочу сама зарабатывать деньги.
- А что, разве мама тебе не даёт деньги? Папа ведь хорошо получает, - Ирина Ивановна доверительно спрашивала Таню, глядя на неё и делая какие-то пометки в блокноте.
- Да чё там даёт, совсем немного, жадничает, а вот папке на бутылку никогда не жалеет, - жаловалась ей девочка.
Ирина Ивановна разглядывала фото пим, которое ей принесла воспитательница.
- Красивые? – спросила Ирина Ивановна, приглашая Таню к разговору и показывая ей фото пим.
- Да, - сказала девчонка.
- И узор у них, смотри-ка, какой красивый.
- Да, - согласилась Таня, совсем успокоившись.
- Ноги не жмут? – ласково, по-доброму, и как бы между делом, спросила у неё инспекторша.
- Нет, - ответила та, не подумав, и, вдруг поняв, что проговорилась, сильно смутилась.
- А зачем ты их взяла, - также доверительно и дружелюбно спросила у неё инспекторша, - Хотела их продать и что-то купить?
- Да, - еле слышно пролепетала девчонка, красная до корней волос.
- А что ты хотела купить? – мягко продолжала улыбаться инспектор.
- Колечко и серёжки…
- А зачем ты оговорила Валерию? Ведь ты же знаешь, что она этого не делала.
Таня сидела, низко опустив голову, и ничего не ответила. Краска стыда залила ей щёки. Хитрая маленькая мошенница верно рассудила, что на неё, по сути своей, несовершеннолетнюю, никто не подумает, а подумают именно на взрослую женщину с неустроенной судьбой. Она просто не ожидала, что умная инспекторша сразу просекла, что взяла именно она, и ловко поймала её на лжи.
Прошло, наверно, минут семь или десять, когда дверь кабинета распахнулась, и инспектор по делам несовершеннолетних пригласила войти всех присутствующих по этому делу. Раиса сердито молчала, не глядя на Леру, а Николай опять скривил губы в ухмылке: сейчас мы тоже расскажем, кто воровка.
Но ситуация приняла совсем неожиданный оборот, не такой, какого ожидали Григорьевы:
Таня сидела, опустив голову, и слёзы бежали по щекам, капая на пальто и воротник.
- Ваша девочка призналась, что это она взяла пимы, - сказала инспектор родителям Тани.
- Зачем? – спросила ошеломлённая Раиса, мгновенно переменившись в лице и закипая гневом, - Зачем ты их взяла?! Чего тебе не хватало?
Она схватилась за сердце, Николай, весь красный от стыда, опустил глаза, стесняясь посмотреть на окружающих.
Когда они все вместе вышли из кабинета, Николай глухо произнёс, смущаясь:
- Лер, ну, ты, это, извини, что ли… Приходи к нам в гости, чай попьём, да, Рай? – хотел он подключить к разговору жену.
- Да, Лер, приходи, конечно, - виновато проговорила Раиса.
- Нет уж, - громко ответила им Валерия, - такой нищей голодранке, как я, у вас делать нечего. Вы лучше яблочко своё воспитывайте, а то оно у вас червивое оказалось
С этими словами она повернулась и пошла на остановку. Солнце сияло яркими лучами, по ослепительно синему небу плыли, как сугробы, белые кучевые облака, лёгкий морозец совсем не жёг щёки. На душе у Леры было светло и радостно.
************