Дорога была камнями
усеяна наша.
Нам камни были дорогой
и лестничным маршем.
Милой отчизной стали
бесформенные руины, –
теперь мы их называем
домом своим и Римом.
Пусть мир утратил уменье
всегда пребывать на грани:
дела превратились в горы,
сердца обратились в камни,
но мы от ветров укрылись
за каменными плечами,
и каждый оставил в прошлом
огромный ледник печали.
Хоть море ещё вздыхает
и слышен призыв сирены,
нас защитят железно
и не отпустят стены.
Не знаю иной дороги
и скрытых от взгляда троп я;
танцую с тобою слепо
у собственного надгробья
и слышу – рыдают камни
на землю песком пустыни, –
чтоб в ней к леднику печали
следы навсегда простыли.
Я славлю родные дюны!
Судьба, убери качели:
опасны они размахом
кровавых своих кочевий.
Танцуй! Не зазря, подруга,
мы здесь вековать остались:
ведь если вся жизнь – пустыня,
то как проглядеть оазис?