"Однажды Гоголь обещал прочесть у меня новую главу
"Мёртвых душ". Съехались несколько приятелей. Был ли
он не в духе, не нравился ли ему один из присутствующих,
не знаю, но Гоголь заупрямился и не хотел читать.
Жуковский более всех приставал к нему, чтобы он читал;
наконец, с свойственным ему юмором, сказал он -
"Ну, что ты кобенишься, старая кокетка? Ведь самому
смерть хочется прочесть, а только напускаешь на себя
причуды!"
Кн. П.А. Вяземский. Языков и Гоголь. Полн. собр. соч.
II. стр. 333.
1
Страницы жизни текст не изменить -
Читать порой не больно интересно,
И хочется их сразу пропустить
С десяток или больше, если честно.
У Гоголя всё так же, как у всех:
Одни страницы вызывают смех,
Другие грусть, и сильную зевоту,
И нет последним иногда и счёту,
Когда дела с напрягом, кое-как.
(Но рукопись с пометками цензуры
Прислали для дальнейшей корректуры.)
Иным страницам и цена - пятак,
Как, впрочем, всей последующей жизни.
Нет, места просто не было в отчизне.
Работа, как огромная гора
Незыблемой стояла. Доктора,
Поскольку он был слабым от природы,
Советовали грязи или воды,
2
И надо было в минимальный срок
Покончить и с печатью и с долгами.
Печать как и бумага, тоже в долг -
Проблема эта вечная с деньгами
Знакома всем, не одному ему,
И вечно эту нам вести войну
За сладкий звон презренного металла,
Которого всегда по факту мало,
Сводить концы с концами каждый день,
То тут, то там залатывая бреши.
Мечтой себя несбыточною тешить,
Ей-Богу никогда не будет лень.
"Глазам своим не верил я, признаться!.
Спала тогда цензура, может статься -
Не вынула и слова одного!
- Крамольного и нету ничего,
Сказал он мне, - как в песне канарейки,
Вот разве что зарезан был Копейкин,
3
- Но дайте срок, я просто так его
Им не отдам. Пусть не мечтают даже -
Одна прореха в тексте без него.
Копейкин здесь на самом деле важен.
Пришлось убрать весь генералитет,
Но справиться с Копейкиным чтоб - нет!
Характер обозначил я сильнее.
Теперь уж бедолага, по идее,
Во всём и виноват по тексту сам,
И в общем, с ним обходятся прекрасно, -
Напишет он Плетнёву. Было ясно,
Что на крыльце в заветный, чудный храм,
Что строился в душе его, признаться,
Ему ещё придётся потоптаться.
Однако, как Белинский написал,
В то время при дворе был шумный бал -
На танцы лишь бы времени хватило.
До рукописей ли там каких-то было?
4
Ему хотелось, чтобы кто-нибудь
Его благословил перед дорогой.
Он выбрал для себя далёкий путь:
- Я должен всё же гроб увидеть бога -
Задумал съездить в Иерусалим,
И спорить бесполезно было с ним.
Похоже, что бредовая идея
Возникла в час, когда архиерея*
Он провожал, и тот вручил ему
Икону, и на труд благословляя,
Сказал, что это миссия святая.
Я Гоголя спросил: - Я не пойму:
Насколько же вы едете? - "Не знаю,
Но в этот раз уже, подозреваю,
Проститься приезжал я". Видит бог,
Что явственно я видел между строк,
Как звёзды за окном во мраке ночи,
Что сам не знает он, чего он хочет".
***
"Через полторы недели от сего числа еду. Это будет моё
последнее и, может быть, самое продолжительное удаление
из отечества: возврат мой возможен только через
Иерусалим. Вот всё, что могу сказать тебе".
Гоголь - А.С. Данилевскому. 9 мая 1842 г. из Москвы.
Письма. II. 167.
5
"Сначала он сказал, что на пять лет,
Потом на десять. Общую картину
Возможности представить просто нет.
Идея эта: ехать в Палестину,
(Как будто бы в горячечном бреду
Он сон такой увидел, на беду!)
Не нравилась мне очень. Было страшно,
Что это для него вдруг стало важно,
Пытались мы его отговорить:
Есть смысл ли вообще в его идее?
Не может Палестина быть милее,
Чем тихая Москва. Где проще жить?
Где все друзья и где так всё знакомо.
Но он сказал, что лишь вдали от дома,
И в этом нет сомнений у него,
Он видит всё; вблизи же - ничего,
И сам он здесь пропал и потерялся.
При мнении своём он и остался.
6
Печать уже шла полным ходом, но
Два месяца прошли в душевных муках*.
Я чувствовал, что скоро всё равно
Нам долгая с ним предстоит разлука.
Однажды мы без чувств нашли его
Лежащим в мезонине; у него
Был обморок, и голова порою
Кружилась у него тогда. Не скрою,
Что жаль его нам было. Он решил,
Что должен он, во что бы то ни стало
Уехать, так как сил осталось мало,
И порванных не восстановишь жил.
Здесь всё его здоровье разрушает.
Там - в Риме, будет лучше. Он-то знает,
Где лучше для него. - А тут, в Москве,
И мыслей дельных нету в голове.
Я должен ехать непременно, срочно.
Идея эта в нём засела прочно".
7
"Я прибыл на вокзал, и встретил вдруг
Приятеля по университету,
Который тоже ехал в Петербург.
- Представь себе, и я туда же еду!
Приятель был известен тем, что нам
Рассказывал, как он встречался сам
С артистами, художниками. Впрочем,
Могли рассказы быть его короче.
По-моему, одна была в них суть:
Похвастаться знакомствами своими,
Назвав при всех известное всем имя.
Вот с ним-то и отправился я в путь.
Напротив нас в вагоне сели двое:
Один крепыш. Пальто уже такое,
Что можно было больше не носить.
Второй был худощавый. "Может быть,-
Подумал я тогда о них, - два друга,
Из Царского села до Петербурга
8
Решивших прокатиться с ветерком,
Дорогой чтобы счёт вести воронам.
Приятель мой был с ними не знаком.
На полдороге к нам вошёл с поклоном
Художник (итальянец или нет)
Сказал, что может тут же силуэт
За три минуты вырезать любого.
Приятель мой не вымолвил ни слова.
Художник показал нам бандероль -
С десяток самых разных силуэтов
Художников известных и поэтов.
Приятель оживился: - Но позволь!
Ведь это Пушкин! И с натуры снято?
- С живого, но давно уже когда-то...
- А это точно знаю, кто таков:
Художник, сам Карл Павлович Брюллов!
- Он самый. Господин, что у окошка,
К нам даже чуть придвинулся немножко,
9
Переглянувшись с тем, что был правей.
-Вы знаете Брюллова? - Да, отлично.
Брюллов - ближайший из моих друзей.
Конечно же, его я знаю лично!
- Не по картине ли, где он смешон.
Себя там приукрасил сильно он.
Вы видели "Последний день Помпеи?"
Приятель мой тогда его идеи
Не уловил, а этот господин
Сказал нам: - Вы поверите едва ли,
Однако, вы меня ведь не узнали.
Брюллов же перед вами. Я один.
Приятель мой не мог сказать и слова.
Художник профиль вырезал Брюллова,
И показал. Хвалил Брюллов, был рад.
Потом на худощавого свой взгляд
Внезапно перевёл, но тот признался,
Что он не в духе. В общем - отказался.
10
Брюллов же у приятеля спросил:
- Вы, видимо и с Гоголем знакомы?
Но мой приятель тут же уловил
Подвох в его вопросе невесомый,
Признавшись, не надеясь на авось:
- Нет, знаете ли, мне не довелось
Встречаться с ним, и вы поймёте сами,
Что я увидел: Гоголь перед нами!
- Позвольте, всё же, рекомендовать.
Но Гоголь недоволен был, похоже,
Что назван он, и стал немного строже,
Нахмурился, не зная, что сказать.
Художник вышел; мы дивились чуду:
На Гоголя смотрел всего минуту,
А ведь запомнил силуэт, и снял,
И копии потом нам предлагал.
Приятель мой купил их. Может статься,
Похвастать, с кем пришлось ему встречаться."
***
"Когда ты затворил дверь, я перекрестился и вздохнул
свободно, как будто гора свалилась у меня тогда с плеч;
всё, что узнавал я после, прибавило мне ещё более муки.
и ты являлся, кроме святых, высоких минут своих,
отвратительным существом".
М.П. Погодин - Гоголю, в сент. 1843 г. из Москвы.
Барсуков. VII. 150.
11
Тогда в Москву сестра его и мать
Приехали. Спешили к именинам,
Чтоб снова именинника обнять,
И матушка была довольна сыном.
Была всего неделю, ведь дела -
Уехала и Лизу забрала,
Которая ревела. Ей, признаться,
В деревню не хотелось возвращаться.
Мила мамаша, хороша собой.
С ней рядом дочки кажутся дурными.
Она с детьми своими дорогими
Наседка словно. С ними всей душой,
И всё для них, всё, что имеет - детям.
Самозабвенно, больше всех на свете,
И сына любит. - Жаль, что он домой
Вернуться не желает. Но не будем
Грустить о том. Поверье есть: по сути,
О ком грустят, тому грустней стократ.
Вернётся он когда-нибудь назад.
Портрет он свой оставил ей хороший,
И как две капли на него похожий.
12
"На станции мы ждали дилижанс.
Потом гуляли вверх и вниз вдоль речки,
Лежали на траве, и возле нас
Берёзы возвышались, словно свечки.
Не клеился прощальный разговор.
Италия и Рим - всё это вздор!
Мне было как-то нестерпимо грустно.
Он, кажется, скрывал весьма искусно
Всю радость, и не шёл из головы
Его поступок, а точнее - бегство,
И не было у нас такого средства,
Чтоб задержать, и чтобы из Москвы
Не уезжал он. И определённо,
Натянуто всё было, принуждённо,
И искренности не было уж той,
Как будто он забрал её с собой,
И горечь вдруг, лишив меня покоя,
С его отъездом овладела мною"
ПРИМЕЧАНИЯ:
*Архиерей - Епископ херсонский и таврический
Иннокентий благословил Гоголя образом спасителя.
*Печать первого тома "Мёртвых душ", 2500 экземпляров,
продолжалась два месяца. Выручка пошла, в основном,
на оплату долгов.
ИСТОЧНИК:
2, 4 - 6, 11 - 12 - С.Т. Аксаков. История знакомства.
3 - Гоголь - Н.Я. Прокоповичу. 9 апр.1842 г.
Письма. II. 164.
7 - 10 - А. П. Милюков. Встреча с Гоголем.
Ист. Вестн. 1881, янв. 135.
09 - 12.07.17.