О Первом.
Когда тайны манят за собою в туман,
Ворожи, да смотри, не накличь беду.
И другие – они за тобой пойдут…
Лови их души да прячь в карман.
Лети, да только внизу скала.
А в её глубине божество уж давно
‘
Hе спит. И как знать, когда ж оно…
Ай, забудь. Ты силён, и глаза – что мгла.
Ай, такого тебя не смутить.
Не сломить, не запутать и с толку не сбить.
Есть, однако, копьё, что проткнёт и металл…
Видишь, Первый, какой ты улыбчивый стал?
Ох, погубит тебя этот новый бред тво
Й. И этот сияющий свет.
Любовь бьёт навылет – и ты пропал.
О последнем из Мэйров.
Яду не взять, не проткнуть стреле,
Розам шипами колоть не впрок.
И льда не пробить ни огню, ни мгле.
А следов не оставить на бренной земле
Мерному шагу эфирных ног.
Игры отвергнул. Всегда один
Рода древнейших последний сын.
Магии первозданной мощный поток –
Это награда. Да только ещё не сейчас. Тво
Й удел – разливаться рентгеном глаз,
Радея о том, чтоб пошли все усилия впрок.
О главной героине.
Бросаясь на угли и стёкла, не забывай –
Ад кончился. Ад позади. Поко
Й нашёлся. И он навсегда с тобой.
Очнись, не окажется больше геенной рай.
Разрезав оковы плоти в который раз,
Играя с лезвием острым и тёплой водой,
Наткнёшься на взгляд укоризненный чёрных глаз.
Эй, что это он прикрывает свободной рукой?
Гляди… Позабыла, что делите напополам
Не столько блаженство, сколько разметку ран.
А поздно думать. Уже останется шрам.
Любить нелегко, когда в голове туман.
Ловить момент, когда мир рассыпается в прах.
Его разозлить не получится, но простишь ли себе сама
Кровь на его руках?
Хочется убежать куда-нибудь, только вот
От вашей судьбы не очень-то убежишь.
Ты знаешь, как видеть искры под толщей вод,
И как обуздать топора Паншаха полёт,
Звенящей, однако, тьмы дна не разглядишь…
О Конкретном И Ужасном.
Грозный боец, сын далёких гор,
Рамок не видит порой и границ.
Ум не в плену. Вместо сотен страниц –
Дело. Он на язык остёр,
Лёгок на бой, закалён, как стал
Ь. Товарищ надёжный, друг боево
Й.
Он без сомнений и клятв с тобой.
Робкая речь – не его удел,
Воинственен, смел. Всегда смотрит вдаль.
А воину и не к лицу печа
ЛЬ
Путь пробивают кровь и топор.
А жалость неведома вовсе глазам.
Нужно молиться, что детище гор
Шею свернёт ради вас, а не вам.
Ах, до чего же страшен секрет,
Хоть кажется - тайны и вовсе нет.