Барабан был деревом,
под которым бродил козленок,
благодарный тени, -
пока не пришел человек.
Срубил ароматный сандал,
убил козленка,
снял розоватую кожу,
вырезал обод,
натянул мембрану, ударил круг колотушкой;
стало не намного,
но все-таки веселей.
Миллионы молекул дерева, кожи, лака,
непрерывно движутся, поддерживая пустоту,
благодаря которой звучит пространство.
Девяносто весен спустя,
барабан отправляют во двор,
а, спустя неделю,
лак коробится, кожа
обвисает, потом гниет
дерево, но молекулы продолжают
непрерывный танец непостоянства вещей.
...Хорошо бы людям, при жизни столь беспокойным,
оставлять после смерти минимум барахла!