Побывать на Алтае и не поклониться Василию Макаровичу? Нет, это не для меня.
И вот иду по цветочному лугу к этому большому человеку. Он на взгорке, а вокруг даль необозримая. Катунь катит бирюзовые воды, соединяя у Сросток два могучих рукава. Село живёт своей деревенской жизнью: собаки лают, петухи кричат, пилы визжат, трактор тарахтит… Огромный, красный, предзакатный шар солнца катится к горизонту – завершает бег тёплого июньского дня. И мы вдвоём с Шукшиным. Необыкновенное счастье – побыть с ним наедине! Разговариваю и чувствую: он слышит меня. Благодарю его, делюсь переживаниями. И вдруг шагаю к сцене и начинаю читать ещё ненаписанные стихи!
Я знала тогда, что стихи родятся. Предполагала, что это будут очень серьёзные стихи! Но сейчас Шукшин всё свёл в шутку. Без его участия здесь точно не обошлось…
Сидишь, скрестив большие руки,
Наморщив лоб, умыт росой,
В родные вслушиваясь звуки,
На веки вечные босой.
Такие тонкие глубины
Во взоре, устремлённом вдаль.
Как жаль, что рядом нет калины,
Готовой разделить печаль.
Простор в закатной поволоке.
Иду к тебе средь васильков -
Прочесть нешуточные строки
Ещё несложенных стихов.
И вот, ступаю на подмостки,
Раскинув руки всем ветрам.
Кричу! Да так, что слышат Сростки:
«Тарарам-тарам-тарарам!»
Молчит округа… Может, в шоке?
Сразили даже петухов
Мои нешуточные строки
Ещё несложенных стихов…
Смеялась бабка на крылечке:
«Ты лучше, милая, спляши!»
Смеялись лавочки и печки,
И ты смеялся от души...