— Брависсимо! — раздался позади
Весёлый голос. — Браво, сударь, браво!
Здесь репетиция?
— Послушай, Марк, поди…
Мне некогда…
— Какой ты грубый, право.
Я бегаю, ищу его полдня,
Всех поднял на ноги, везде его разведал,
А благодарность — вот она: меня
Он оттолкнул, охаял, выгнал, предал!
— Уймись же, балаболка! Что за весть?
— Вот так всегда… Ну ладно, ладно, слушай.
Сегодня у Михайлы ровно в шесть
Сойдутся наши все… ухи откушать.
А на десерт нам подадут… Держись!
Держись, мой друг, за лавку и не падай:
Данилу Р... Он в Нижнем…
— Побожись!
— Вот крест святой! Проездом.
— Думать надо,
Чай, важен стал? Спесив, ленив и крут?
— Ничуть не было! Этакий милашка!
Кафтан на нём. И в сапоги обут.
На голове обычная фуражка.
— В народ пошел.
— Пожалуйста, не ври.
В столице, брат, простое вышло в моду.
А всё Распутин. Что ни говори,
Но с ним и Двор поближе стал к народу,
А за Двором, как водится, и знать…
— Да, старец сей — царям учитель знатный!
Глядь, и коней научит воровать…
— Тьфу на тебя! Ты этот взгляд превратный
Всё с улицы черпаешь, из газет.
А вот послушай, что приезжий скажет.
Так что Михайле передать в ответ?
— Пусть штоф полней подать к ухе прикажет.
Май 1912 г.