Целую имя. языком его ласкаю,
Дыханьем грею между воспалённых губ.
И звук, слетая, кружит не смолкая,
Так странно нежен, непривычно груб.
Я повторяю: Пе’тра, Пе’тра, П-е-е-е’-тра-а…
А чувства всё сильней во мне гудят,
От беспощадности октяб/о/рьского ветра,
От безысходности ноябрьского дождя,
Случайно загоревшейся надежды
Гася едва заметный огонёк.
(А может, это просто сигареты
Моей роняет отблеск уголёк?)
Я, как мальчишка глупый, перед нею.
А, что тут скажешь? – Вот я и молчу…
Увижу и привычно оробею,
И лишь вдогонку имя прошепчу.
Ах, милая, тебя молю я снова,
На – белого молчания – листе
Прочти моё несказанное слово
Страдающее в чёрной немоте.
…Она мне улыбается при встрече.
Бывает даже, что махнёт рукой
И… ускользает… будто этот вечер
Вот в этот – неба сумрак голубой.
О, радость и печаль любви последней,
О чём? Зачем? Откуда ты во мне
Последний светлый луч зари вечерней,
Блеснувший в закрываемом окне?
Вот этими, ненужными стихами
Смолкают перед тобой уста мои.
Последний отзвук чувств моих стихает
Неслышимой мелодией любви.
О, дочь весны, с улыбкой безмятежной,
Ну, смилуйся же, наконец, скажи,
Нужна ль тебе растраченная нежность
Моей осенне-проклятой души?