В канун празднования шестидесятилетия Верхнелупьинского леспромхоза в Урдоме, рядом с диспетчерской ныне закрытой УЖД, на незатейливом трёхметровом постаменте из рельсов, на вечную стоянку водрузили трелёвочный трактор.
Из-за своей мощности в сорок лошадиных сил в памяти трактористов, работавших на этих трелёвочниках, он останется под названием «сороковка». Мощность для трактора такого назначения не ахти какая, а чести забраться на пьедестал эта машина заслужила, видимо, потому, что оказалась прародительницей более мощных отечественных трелёвочных тракторов в наших северных лесах. И действительно они до сих пор напоминают «сороковки» в более крупных объёмах и по форме, и по содержанию.
Во времена нехватки горючего этот трактор и вовсе работал на дровах, называясь при этом газогенераторным. В специальной топке на тракторе тлели берёзовые чурки, а выделяемый при этом газ был для двигателя вместо горючего.
Прошлое мы часто вспоминаем в розовых тонах. Много хорошего я слышал и о «сороковке». Упоминалась при этом её лёгкость, манёвренность и другие достоинства. Правда, сравнивать «сороковку» у нас тогда было не с чем и считалось вполне нормальным, что двигатель у неё расположен внутри кабины, от которого в морозы трактористу особого тепла не доставалось, а в жару было душно, как в бане.
Самым ненадежным узлом в этом тракторе считался задний мост, который «летел» при первом лишнем транспортируемом хлысте, поэтому, поразмыслив об условиях работы человека на таком агрегате, приходишь к странному выводу, что воздвигать на пьедестал следовало бы не трактор, а работавшего на нём тракториста.
Вывод странный потому, что в Урдоме нет ни одной скульптуры даже вождям. Правда, от этого неудобств и комплекса неполноценности она не испытывает, справедливо полагая, что воздвигнутая на пьедестал «сороковка» это памятник людям орденоносного предприятия. А что касается скульптуры лесоруба, то в Урдоме она появится в июле нынешнего года из ценных пород дерева усилиями известного мецената В. В. Успасских возле храма во время празднования Дня Урдомы.
В нескольких десятках метров от пьедестала, на любовно загримированного людьми счастливчика сиротливо и, как мне показалось, равнодушно взирали пустыми глазницами окон отработашие своё пассажирские вагоны узкоколейки. Рядом в похожем настроении, ожидая своей участи, стояли платформы и другой подвижной состав.
Сколько рабочего люда перевезли эти вагончики! Конечно, особое удовольствие от них испытывали лесорубы, когда заходили в вагончик после окончания рабочего дня, промокшие от дождей и снегопадов. К этому времени кто-то успевал растопить посреди вагона железную печку, а в тепле и многолюдье даже усталость приятна. Сколько различной техники повидала закрытая узкоколейка. По ней когда-то в делянки на платформах доставлялись паровозиками и вот такие «сороковки». Своё рабочее место они уступили более сорока лет назад мотовозам и тепловозам.
Закрытая узкоколейка - это дорога в никуда, даже если она протянулась в тайгу на семьдесят километров, даже если её не разрешают разбирать для доставки техники и людей на случай пожаров и посадок леса. Пройдет несколько лет, сгниют шпалы, насыпь зарастёт лесом, а о железной дороге будут напоминать только неубранные рельсы. Есть ещё и мосты через речки Лупья, Суропье, без которых дорога вообще не имеет смысла. Оставленные без надзора мосты выйдут из строя ещё быстрее, чем шпалы. Некоторый оптимизм в этом вопросе всё же присутствует по той причине, что решение его занимает умы руководства леспромхоза. Глядя же на постамент, на отслужившую своё узкоколейку, прошлое мне не кажется бессмысленным. Оно было наполнено полноценной жизнью, оно связывает нас с настоящим и будущим.
8.6. 2004 г.
P S. Девять лет спустя узкоколейка с прошлым нас уже не связывает. Её рельсы предприимчивые люди вывезли и сдали на металлолом. Все мосты через лесные речки кем-то сознательно разрушены и сожжены. А вот трактору-трелёвочнику повезло. Ему нашли новое почётное место на пьедестале у переезда через ширококолейную железную дорогу на первомайской стороне посёлка.