Я бросаю в остывший очаг пересохшие кости деревьев.
Я мешаю в чугунном котле забродивший от старости яд.
Я сегодня вернулась домой в одинокую стылую келью.
Паутина, и плесень, и гниль много дней здесь повсюду царят.
Свечи, видно, давно уже съедены изголодавшейся мышью,
Масло, хлеб и вино перепрели, рассыпались в серую пыль.
Через дыры в давно покосившейся и прохудившейся крыше
Светит блеклое небо - оно, видно, к вечеру тоже без сил.
Нет ни капли воды, ни крупицы зерна - все истлело вчистую.
Да и некого мне угощать - что за гость прибредет на порог?
Я огонь в очаге, как когда-то, неспешно и жарко раздую
И истрепанный плащ с капюшоном повешу на медный крючок.
Я шагала по сотням дорог, я далёкие видела дебри и дали,
Я рвала свои слабые жилы тяжёлым неженским трудом.
И вот только сейчас поняла, до чего я смертельно устала;
Неужели же не заслужила свой собственный дом?
Башмаки у порога истоптаны, в комнате тишь и молчанье;
По углам привидения сгрудились настороженной толпой;
Над огнём очага закопченный заводит мелодию чайник.
Если это не счастье, то это, хотя бы, покой.