Безвременье, артист горелого театра,
Ждёт дождичка в четверг из чаши кучевой,
Глядит сквозь колесо ушедшего фиакра
На тихий менуэт бредущих бечевой.
Как после встряски Лир, слегка оторопевший,
Шагнёт с утра во тьму, где век подкладки рвал,
И скатывался шар из басен подгоревших,
А прерыватель снов опять не прерывал.
На замкнутой прямой истории навылет,
Сквозь траченную медь потёртых длинных труб,
Рассыпав соль земли – электорат попилит,
И лажу о Бжезинском выложит в ю туб.
Эх, жёлтые огни, недальняя дорога,
Безмерная цена за цацки с пустотой,
И пальцев веерок навеивал в подмогу
Отечественный флёр с сакральной чистотой.
Сакраментальный фарс в замедленном повторе,
Неслышимый творец, спешащий по пятам,
Где Волга, навсегда впадающая в море,
Эх, раз, да ещё раз, а воз и ныне там.