Одно из самых специфических удовольствий в пещерах – узкие проходы. А если они ещё и длинные… Ну а если не дай Бог вертикальные… По канонической терминологии такие места звались калибрами, по народной же – как они только не звались. Прохождение этих ходов на нашем узкогрупповом диалекте называлось клизмовкой.
У нас была девушка, звали Галей, у неё помимо хрупкого телосложения было ещё одно существенное достоинство – малый рост. Мы таких людей звали «проходимцами» - они этих самых «калибров», «шкуродёров» вообще не замечали – пёрли нагло вперёд, да ещё на ползущих сзади покрикивали – мол, что вы там пыхтите? Была ещё одна девушка – не в нашей группе, но из хороших знакомых – Лена, она была невысокого роста, но пампушечка – этакий шарик. На нашей памяти, она никогда и нигде не застревала – у неё была поразительная физическая сила и умение правильно сгруппироваться.
Что касается меня, я никогда не была ни худышкой, ни коротышкой, и по первости закупоривала собой всё, что только можно. Мне начальник нашей группы говорил: «Света, в шкурниках не бейся – всё равно скалы задом ты не раздвинешь!...». Позже я, конечно, научилась группироваться, приспосабливаться своей «формой» к форме этих проходов. Как-то однажды, неожиданно для себя, ляпнула: «Внимание! Представление будет коротким!» и проскочила за пару секунд там, где до меня долго мучилась половина моих спутников…
Было дело, один наш приятель вытаскивал застревающих с помощью анекдотов. Сидел себе на камушке и мочил анекдоты один за другим, очередной «клизмующийся» начинал хохотать и на выдохе высвобождался из каменных объятий…
Однажды я застряла намертво. Это было в одной из первых моих пещер, и я запаниковала не на шутку. Дёргалась, дёргалась… Кто-то впереди сказал: «Будем ждать, когда Света похудеет». Я, так и не похудев, психанула и стала выбираться назад (зачем, неизвестно), и тут-то выяснилось, что виноват ремень, который зацепился за один из камней. Как я это поняла, уже и не помню. Чуть повернувшись, уже без особых затруднений миновала это жуткое место.
Была в нашем клубе Катя, которая работала на заводе сменным мастером. Симпатичная блондинка с карими глазами. Как она проходила препятствия в пещерах! Каждое своё движение она сопровождала комментариями на том языке, на котором её понимали рабочие её смены… Надо сказать, ребята наши никогда не переходили на ненорматив. По крайней мере, при дамах (даже при Катерине). Как-то один товарищ уполз в сторону и долго не возвращался. Его звали, но безрезультатно. Тогда девушек попросили выйти в соседний грот и позвали его уже с другими идиоматическими выражениями – подействовало быстро.
Ещё одна из типичных приятностей – лужа в шкуродёре. Или жидкая грязь. Однажды выползали из Кизеловской пещеры по узкому и довольно протяжённому выходу. И вдруг на пути лужа – не проползти ни над ней, ни около неё, только по ней. Кто-то, проползавший до нас, постелил там что-то тряпичное – кажется, рваный комбинезон. Когда он его постелил? – наверное, уже давно, потому что эта тряпочка, впитавшая в себя незначительную часть лужи, очень ощутимо пахла. И вот, вылезли на свет (собственно, света не было – октябрь, одиннадцать вечера приблизительно), одна девушка нервически хохотнула и изрекла: «Хорошо бы в таком виде по Перми прогуляться!». Надо сказать, её слова сбылись – когда мы вернулись в то помещение, где оставили вещи, увидели, что замок кем-то открыт и части вещей нет, переодеться особо не во что…
Скажу ещё, что у меня с тех самых пор бывает повторяющийся ночной кошмар: ползу по узкому ходу круто вниз и упираюсь в тупик, надо лезть обратно вверх ногами… Был такой ход и в реальности, но он вёл в широкий грот, однако у меня были такие мысли – если что, как обратно?
Один наш местный златоуст говорил: «Прежде чем куда-то залезть, подумай: а как ты оттуда выберешься…». А ещё говорили, что если голова пролезла, пролезет и всё остальное.