Не помню, когда так дышалось легко.
Под радио бас сотрясалось окно.
Забросив бутылки и фрукты в ведро,
Небритый анфас сотворил натюрморт.
У Бога, наверно, своё полотно.
На нём коридор длинною в метро,
Темнейший тоннель и немое пятно.
Коснёшься его, а за ним ничего...
Качнёшься едва и прольётся вино,
Меняя местами горло и дно,
Удобрив собою чужое нутро
И красным окрасит веретено.
Меняя местами морг и роддом,
Здравый рассудок на ересь икон.
В дремучую эру людей-катакомб
Художник останется маяком.
Художник останется наглецом.
Вечно голодным, лающим псом.
Посредником между явью и сном,
Связующим Землю тонким звеном.
Единственно верным
Первым
Творцом.