Когда бы Джовани Бокаччо был ты,
Прости, но язык твой в разы богаче,
Язык твой богаче в разы, прости но.
Гусей флорентийских ты хворостиной
Не пас, а носил бы Декамерон,
Свой Декамерон бы носил под мышкой.
Тебя воспрошали бы - Что за книжка?-
Тебя воспрошали со всех сторон,
Образчик витийств в золочёной рамке.
И тысячи жителей флорентийских,
Посмевших с позором изгнать Петрарку,
Петрарку посмевших изгнать с позором,
Тебя прожигали бы диким взором,
Эпическим взором средневековым.
Смежив свои веки среди веков, им
Ты пел бы Епископу рифм сродни
И не за флорин и не за целковый.
Но в души их, верно, бы ты проник
Поборником принципов гуманизма,
Идей гуманизма проводником
И дерзко бы высмеял клериканство,
И выл бы священник и мчал бегом,
Задрав до безумных пределов рясу,
Сокрыв в монастырских стенах свой стыд,
Свой стыд в монастырских сокрыв стенах,
Мясную телесность настырно тряс он,
Молясь и рыдая - Да, как он смел
Устав монастырский поднять на смех?
Хоть ты не Джовани и не Бокаччо.
Но граждан сорвал бы апплодисмент.
Матроны взялись бы вязать венки
И нежно на голову водружая,
В бокал выжимали слезу лозы,
Пусть ты не Бокаччо, о том не жаль мне,
Язык твой богаче его в разы,
Замашки античны, шаги легки,
Читаю тебя и от смеха плачу...