Без горестных коллизий и пасквилей,
Под внешностью, увы, совсем иной,
С другими женщинами, что не всегда любили,
Кабалил я в станице куренной.
Латал прорехи жизненных проплешин,
Закатывая плоши под асфальт,
Но праведный мой труд был безуспешен,
И вертикаль легла в горизонталь.
Идущие на солнце достигают,
Тот слой небес, что вечен от тоски...
Средь них и я, тащусь, ползу, вживаюсь,
В трущобы-сити джунглей городских.
Сума из чесуча не давит плечи,
А в ней еда, а в ней питьё и то,
Что неизменно губит, редко лечит,
И превращает в полное ничто.
Но солнце светит, светит, ослепляет,
Я закрываюсь немощной рукой.
Иду, спускаюсь вниз, куда, не знаю?
Но ощущаю мир совсем иной.
Добравшись до глубинных казематов,
И ниспустившись в столь знакомый склеп,
Где, как во сне, гонял чаи когда-то,
И ел ржаной, обуглившийся хлеб,
Где, только тьма, и тени мне подвластны,
Где синим холодком дрожащих стен,
С бессонницей родной, иконостасной,
Я пил свободу, позабыв про тлен.
Но не расслышат, точно, не расслышат,
Идущие на солнце сквозь листву,
Сермягу заблудившихся мыслишек,
Пусть эфемерных, но, по существу.
Славянский крест - астральный символ солнца:
"Я вас приветствую! Идущие на казнь
Спешите медленно, люденсы-марафонцы.
Спасение одно – светобоязнь!"
Идущие на солнце-крест сгорают,
И превращаются в небесный лазурит.
Моё же прясло – масса крепостная,
Периметр, закованный в гранит.
Очнувшись поутру в бетонном склепе,
Я потчевал, идущих в темноте,
Крылемом благозвучных орфоэпий,
Бравурных в первозданной наготе.