С оскалом дикого зверя набрасываться –
Оказываться в плену своего сознания,
Терзать плоть свою в заточении или сдаться,
Вылизывая пленителя, выказывая свою благодарность,
Бездарно выписывать строчки, беря всё ниже и ниже,
Желобом для стока крови поэзии из рваной раны,
Вырисовывая позорно ртом узоры и глядя жалобно,
Желая быть чем-то важным, будучи в водевиле в соло,
Смакуя танец и песнь, представлять себя лебедем умирающим,
Не щадя ни одной из моих фантазий, ты, пленитель, шикуешь,
Шипя на тебя остатками зверя, когда ты не бьешь меня,
И язвя, и нагло скалясь – этим я злю тебя – но не желаю зла,
Зала, где я сама себе прима, умевшая глубже всех глотать,
Гордая до отвратительного, я ничего по сути не знаю,
Заискиваю лишь, да сразу же забываю – вот моя участь горькая,
Грубо, отчаянно брать саму себя, зубами решетку стискивая,
Снизошедшее удовольствие ныне только от мыслей, груда
В груди камней, залежавшееся прошедшее, скисшее,
Соленое, как шампанское выветрившееся, без смысла и глубины,
Я гибну в этом всём и надо мной огни – гибнет, сгорает всё,
О, всемогущий пленитель, помоги, диктатор, гегемон, архетип,
Огради и спаси, я в плену своего сознания, своей сущности,
Я ищу бельмами глаз спокойствия беспорочности, гром гремит,
С грохотом скрежещет метал моих составляющих,
Является истина из моего нутра и глаголет «мне это нравилось»,
С оскалом дикого зверя я набрасываюсь –
Казаться для пленителя вечно радостной,
Рвать, рыдая, запреты все и наказы,
На наказание не попасть стараясь,
Скрепя сердце – оно означает глаза завязанные,
Сидя визави, где нельзя видеть, нельзя бояться,
Взяться кинжалом слова и полоснуть по запястьям,
Мясо и по желобкам игриво стишки струятся:
Это как трахаться с тобой – поэзия декаданса,
Это стансы – нежнее всего, что я написала,
Вкуснее всего и прекраснее.