Возвращение богов
Альгирдас Юлиус Греймас «О богах и людях. Исследования по литовской мифологии». Москва, «Неолит» 2017г
Один из известнейших литовских лингвистов и культурологов, ставший легендой уже при жизни, родившийся в Туле, получивший университетское образование в Каунасе, живший и работавший в Париже, семиотик и мифолог Альгирдас Юлиус Греймас наконец пришел к русскому читателю со своим основополагающим трудом по литовской мифологии. Знаменательно, что это немаловажное событие произошло в год столетия со дня рождения ученого и что издание данного объемистого фолианта осуществлено при поддержке Совета по культуре Литвы и Посольства Литовской республики в Российской федерации. Особой похвалы и благодарности заслуживает точная, спаянная и чрезвычайно щепетильная, поистине филигранная работа переводчицы книги Марии Чепайте и научного редактора издания Марии Завьяловой. Именно благодаря их совместным усилиям русский читатель получил неоценимую возможность ознакомиться с этим замечательным трудом, который для него ничуть не менее судьбоносен, чем для сегодняшних жителей Литвы. О важности фундаментальных исследований в области индоевропейской мифологической системы, реконструкции пантеона языческих богов, изучения древнейших обычаев и ритуалов наших совместных славяно-балтийских предков и о том месте, которое по праву занимает среди них книга Альгирдаса Греймаса, разговор впереди.
Подарки огненного змея
Погружаясь в углубленное изучение литовской мифологии и фольклора, Греймас не случайно начинает свои изыскания с одного из популярнейших в Литве персонажей, а именно Айтвараса, крылатого духа, способного принести богатство в дом. (Заметим в скобках, что при строительстве жилого здания литовцы даже оборудуют специальный выступ, чтобы это легендарное существо могло с удобством и комфортом расположиться на нем). Дело в том, что по вопросу об айтварасах в специальной литературе и словарях и доселе царит страшная неразбериха, при этом крылатого и крайне свободолюбивого героя совершенно ошибочно причисляют к домовым. Ученый счел необходимым внести наконец ясность в этот вопрос и подчеркнуть существенную разницу между каукасами и айтварасами в традиционной литовской мифологии, которых сближает и роднит только одно: и тот, и другой могут стать подателями благ для дома и хозяйства. При этом каукас, который, несомненно, ближе к понятию домового в традиционном русском восприятии, является существом хтонической природы, порождением глины и воды, чем и объясняется его несколько аморфный, словно незавершенный, намеченный лишь вчерне, внешний облик. Айтварас же, в противоположность ему , безусловно, « вольный сын эфира» и принадлежит стихии огня, что и подтверждается его способностью принимать облик петуха, из нутра которого исходит нескончаемый поток золотого зерна: « С приближением полночи девушка сняла горшок и у самого края лотка увидела петуха, который и наполнял лоток зерном из собственного горла» («Айтварас», «Литовские народные сказки», перевод мой). Именно зерно и золотые монеты традиционно считаются дарами айтвараса, так как в народном сознании, очевидно, произошло их сближение с солнцем и огнем по общей цветовой гамме. Наглядным подтверждением этому глубоко укоренившемуся представлению способна послужить сказка «Подаренные уголья»: «Старик… насыпал ей полный передник углей. Придя домой, увидела: не уголья это вовсе, а золотые монеты.» («Литовские народные сказки», перевод мой). Закономерно, что огненный змей айтварас, с легкостью принимающий облик петуха (ср. с выражением «пустить красного петуха» в значении поджога), и в виде своеобразной жертвы требует себе яичницу: «Айтварас же, исправно получая свою яичницу из десяти яиц, и после свадьбы все нес и нес к ним в дом богатство» («Айтварас», «Литовские народные сказки», перевод мой).Таким образом, Греймас впервые делает четкий и аргументированный вывод о том, что вольнолюбивый и подчас гневливый Айтварас хотя и может «приручиться» до известной степени и стать подателем благ, но к разряду домовых никакого отношения не имеет. Он является воплощением земного и небесного огня, что в известной степени даже сближает его с верховным божеством Перкунасом, повелевающим громовыми раскатами и огненными стрелами молний; впрочем, в иных случаях Айтварас может рассматриваться и как его антагонист.
«Нити вечные судьбы…»
В языческих религиях всех индоевропейских народов судьбу нарекает каждому новорожденному женское божество (нередко –триада божеств, как у греков и римлян), традиционно связанное с прядением. Отсюда такие распространенные выражения, как «жизнь на ниточке висит» или «нити судеб», о происхождении которых мы обычно не задумываемся. Греймас, занимаясь изучением мифологического сознания литовцев, не мог обойти вниманием фигуру богини Лаймы, которая играет одну из центральных ролей в древнем языческом пантеоне Литвы. Уместно напомнить, что на древнеславянском Олимпе, до крещения Руси, аналогичную роль выполняла Макошь, также бывшая весьма влиятельной богиней. Ее фигура вместе с идолами других наиболее могущественных верховных богов-мужчин была низвергнута в Днепр после крещения Руси. Лайма, как и Макошь, относится к старшему поколению богов, более того, она определяет не только индивидуальное предназначение, но и судьбу всего человечества. При этом проницательный взгляд Греймаса-исследователя отделяет Лайму, которая распоряжается определением судьбы в общем виде, от Дали (Доли), покровительницы отдельного человека; последняя в литовском национальном сознании близка его Таланту. И Талант, и Доля обязаны верой и правдой служить и активно помогать только своему хозяину и при этом без малейших зазрений совести могут наносить урон окружающим: «Этот Пакулис, который и был талантом богатого брата, как раз перебрасывал его навоз на землю бедняка.» («Талант», «Литовские народные сказки», перевод мой).
В своей книге Греймас отмечает также характерную деталь: Смерть в языческой Литве почиталась родной сестрой Судьбы-Лаймы (первая присутствовала при начале, а вторая – при конце человеческой жизни) и при этом часто представлялась более справедливой, так как подарки фортуны распределяются неравномерно, а кончина равняет всех. Вот почему в сказке «Кума Смерть» бедняк принимает неожиданное, на первый взгляд, решение покумиться именно со Смертью и аргументирует его следующим образом: «-Согласен. Ведь ты всех одинаково губишь – и бедных, и богатых. Тебя никто не обманет!» («Литовские народные сказки» Перевод мой)
Отдельную главу в своих изысканиях Греймас отводит кукушке как птице богини Лаймы, связанной со временем и потому способной дать пророчество о продолжительности человеческой жизни. Вот почему и у балтийских народов, и у славян принято спрашивать именно у кукушки, сколько земного века отмерено тому или иному смертному. Ну, как тут не вспомнить великолепное по глубине и мудрости высказывание Евгения Баратынского:
Предрассудок! Он обломок
Давней правды. Храм упал,
А руин его потомок
Языка не разгадал…
«Обломки давней правды»
Греймас уделяет пристальное внимание не только старшему, но и более молодому поколению литовских богов, среди которых по значимости выделяются Менолис-Месяц и богиня зари и утренней звезды Аушрине. На память немедленно приходит «Гой, ты Месяц Месяцович! Я Иванушка Петрович…» из ершовской версии сказки о Коньке-горбунке, а также «Заря-заряница, красная девица», хорошо известная по сохранившимся заговорам народных целителей России. А кстати, знаменитое пушкинское лукоморье – не отдаленный ли отголосок священных дубовых рощ, посвященных Перуну –Перкунасу, верховному богу и грозному громовержцу в общем языческом пантеоне славянских и балтийских племен? Вновь и вновь убеждаешься, причем буквально на каждом шагу, что между языческой мифологией древней Руси, от которой не уцелело почти ничего, кроме отдельных обломков и фрагментов, и более сохранной системой дохристианских верований в Литве существует множество параллелизмов и прямых совпадений.
Греймас старается кропотливо воссоздать не только особенности и функции богов, исполняющих главные роли в языческом пантеоне Литвы, но и облик второстепенных, казалось бы, духов и божков, а также неразрывно связанные с ними народные обычаи и ритуалы. В их числе следует упомянуть бога льна Вайжгантаса, одного из богов растительного мира, которые начиная с истоков человеческой цивилизации неизменно несли идею страданий, смерти и посмертного возрождения. Следует напомнить, что существует в культурологии специальное понятие «Житие вещей», и в этом разделе с легкостью и комфортом размещаются «страсти и воскресение» льна и конопли, винограда и зерна, в том числе и ячменного, как в известном стихотворении Роберта Бернса «Джон ячменное зерно», их метаморфозы и трансформации и переход в новое качество, равнозначный обретению бессмертия. Трудно не заметить, что все эти образы и идеи прочно существовали в сознании человечества задолго до возникновения христианства.
Невзирая на все жесточайшие гонения, которым подвергались древние культы и их хранители с приходом христианства и прочих религий откровения, язычество никуда не исчезло, скорее отступило в тень и нашло надежное прибежище в нашем подсознании. А в последние десятилетия отмечается возрождение политеизма по всему миру, и в странах Балтии значительная часть населения официально позиционирует себя как последователей язычества. Причина популярности неоязычества не только в том, что развитие происходит по спирали с развивающимися витками и все возвращается на круги своя, и не столько в том, что языческие боги и божки конкретнее, уютнее и ближе рядовому человеческому сознанию, чем достаточно абстрактная идея монотеизма. Политеизм дарит своим приверженцам ощущение окружающего их мира как пространства густо населенного и одухотворенного, учит быть бережнее, осмотрительнее и осторожнее в природной среде, а потому он прежде всего значительно ЭКОЛОГИЧНЕЕ, чем религии откровения, имеющие своих пророков и требующие от последователей безусловного и безоговорочного признания единства Божества. Человечество инстинктивно нащупывает путь к спасению планеты от экологической катастрофы, и на этом пути древние верования и представления наших предков могут оказаться совсем неплохим подспорьем.
Усилия Альгирдаса Юлюса Греймаса по восстановлению древнего пантеона литовских богов играют огромную роль в сегодняшнем культурном пространстве, помогая реконструировать образ мышления и мировоззрение наших общих предков, на богатом этнокультурном материале Литвы способствуя воссозданию древнейшего архетипа индоевропейца.
Елена Печерская