Лейтенант
Продвижения нет. Высота впереди
Как замок, заперла нам на запад пути.
Дзоты, мины, колючка повсюду на ней,
Пулемёты на подступах косят людей.
В моём взводе осталось лишь восемь бойцов,
В роте двадцать… А фрицев две сотни голов.
Артиллерии нет, миномёты молчат,
И осталось на роту десяток гранат…
А из штаба дивизии требуют: взять!
Значит, грудью на пули нам надо опять…
От комбата посыльный: к нам помощь идёт!
Нам для штурма комдив подкрепление шлёт!
Подкрепление – двое?!! Эх, мать-перемать!..
Как обидно вот так ни за что погибать…
Не-живая
Добрались. Вот к высотке ближайший окоп.
С лейтенантом – тем самым! – столкнулись лоб в лоб…
Перевязан, и свежая кровь на бинтах,
Безнадёжность и боль в покрасневших глазах…
«Это вы подкрепление?» - «Мы. Принимай!
Только, чур, уговор: мне в лицо не стреляй…
Значит, так: мы там с Колей работаем ночь,
Утром вас позовём. Если хочешь помочь,
Нам местечко сейчас поспокойней найди
И людей от него побыстрей отведи…»
Лейтенант
Ночь настала… Сижу, как усталый старик.
С высоты вдруг доносится ужаса крик…
Замолкает – и снова… Опять и опять,
Во все стороны немцы вдруг стали стрелять!
Пулемёты, винтовки и взрывы гранат,
Беспорядочно в небо ракеты летят…
Вроде стихло. Крик снова, в нём ужас звучит,
Нет сомнений, что фриц перед смертью кричит…
До рассвета почти крики бились в ушах,
Нагоняя какой-то мистический страх…
Наконец после ночи бессонной рассвет…
Мне девчонка: «Ну всё, там живых уже нет.»
И прогулочным шагом по склону ведёт,
Мы за ней продвигаемся быстро вперёд.
На вершину поднялись – согнуло, мутит:
Мумий множество жутких повсюду лежит…
И я чудище это пытался убить???
Не пойму никогда, как остался я жить…