Пролог
Начиналась история просто, как лист дневника,
Я писала о том, чего не было в замкнутом мире,
Выводила старательно букву за буквой рука –
Двери новых миров открывались в обычной квартире.
Где-то щелкнули ставки, запела протяжно свирель,
И я вдруг поняла, что кончается реальность былого.
Наконец-то открылась сама потаенная дверь,
И теперь осознается важность звучащего слова.
Уходила в картину, где поле из маков ковром,
А за ним горизонт, за которым манящие дали.
Мир там пах бесконечным, как синее небо, добром
И неведомым чувством, которое с детства искали.
Вдруг в траве промелькнул и бесследно исчез силуэт,
Озорные глаза изучающе тронули душу,
О хранении тайны давая священный обет,
Знала точно, что этот обет никогда не нарушу.
Рассказать, что есть в мир параллельный прямые пути,
Не могу и не буду, чтоб тайну свою не нарушить,
Но о том, как шепнуть заплутавшему эльфу: «лети»,
Я скажу очень тихо, вам только осталось послушать!
1
Когда-то, много сотен лет назад,
Когда мы все в одну луну влюблялись,
Когда один на всех был звездопад
И так легко своей душой не клялись
Земля людьми была населена
Но рядом жили эльфы и ундины,
У гоблинов была своя страна
И гномы в скалах скалывали льдины.
Русалки, тролли, сильфы, леприконы –
Среди лесов, полей, озер и рек,
Но строгие вселенские законы
Одни на всех уже не первый век
Держали мир в его красе и чуде.
И в этом мире каждый камень знает,
Что старичок-оракул на верблюде
Всем этим ярким миром управляет.
Где жил оракул, сколько старцу лет,
Не ведал мир, но в этом ли печали.
Он хворь лечил или давал совет
И появлялся там, где его ждали.
Закон был прост: что отдал, то твое –
Не обмануть закон и не договориться.
Не помогал ни разум, ни чутье,
Когда положено, все вовремя случится.
Но люди – странный замкнутый народ,
Они могли так много, столько знали,
Что цепь веков, пустив наоборот,
Какой-то пункт в законе поломали.
Так началась великая война –
Бессмертный эльф на тролля поднял руку,
Но в сердце не откликнулась вина,
И это чувство передалось внуку.
Менялся мир, оракул ждал конца,
Ушел в пустыню старенький верблюд.
И смерть, откинув капюшон с лица,
Считала тех, кого уже не ждут.
Пески засыпали цветущие сады
И превратили города в пустыни,
Пустою тиною заполнились пруды,
Эльфы не плели венки в Турине.
И каждый заплатил своей ценой –
Бессмертные лишились зримой плоти.
Наедине со страхом и виной
Остался человек в своей свободе.
Замкнулся полностью в неверии и лжи,
Себя считая господином мира,
И видя вместо счастья миражи,
Разглядывая в идолах кумира.
Так было много-много сотен лет,
Но лечится Вселенная от боли.
И кто-то в тонком мире молвил «нет»,
Мне тяжко бремя этой жуткой доли.
Перевернул песочные часы
Оракул-старец на седом верблюде:
- Добро и зло поставить на весы,
Я не уверен, что готовы люди.
И потому судьбы вершить не им –
Бессмертные получат позволенье.
То, кто однажды в жизни был любим,
Способен даровать всем избавленье.
В вселенских картах удался пасьянс,
Доспехи эльфов призрачно-стальные.
Так в тонком мире появился шанс
Вернуть себе свои тела земные.
2
Как-то весною гуляя в цветущем саду,
Эльф одинокий увидел в вишневом цветении
Ту ненаглядную самую, самую ту,
Ту, что вернула за столько веков настроение.
Девушка спала на мягкой перине из трав,
Дрогнули веки, осталось мгновенье – проснуться,
Эльф понимал, что любить ее не было прав,
Но от любви он уже не сумел отвернуться.
- Вечно им праздник одеться, покушать, поспать, -
Мимо протопал, ворча себе в бороду, гном.
- Я готов сотни столетий ее пробуждения ждать!
- Только всего… ну а что будешь делать потом?
Эльф опустил бирюзового цвета глаза,
Он понимал, что она-то его не заметит,
Вечной печалью рассыплется в мир бирюза,
Каждая капелька новой звездою засветит.
Гном обернулся: оракула нужно искать,
Где это видано – эльф полюбил человека.
Ты-то привык только песни да сказки слагать,
Но между вами не просто пустая помеха.
Хрустнула ветка, и сверху упал леприкон,
Морщась, потер от падения синюю руку:
- Если ты сможешь вернуть наш вселенский закон,
Жизнь, как и прежде, пойдет по привычному кругу.
Только запомни, красавчик шальной, Сангрюэль,
Девушка тоже должна полюбить беззаветно.
Ну и покуда сады не сковала метель,
Роза закона должна зацвести многоцветно.
Тихо с красавицей сел Сангрюэль на траву,
Нежно промолвил, как будто свирелью звеня:
- Я тебя, милая, даже с собой не зову,
Так как ты просто банально не слышишь меня.
Дрогнули веки и томно открылись глаза –
Он утонул в необъятных озерах души.
В синих очах открывалась его бирюза –
Голос оракула в небе повис: «не спеши!»
Девушка видела призрачный свет из ресниц,
Правильный профиль и дерзкий пленительный взгляд,
Сердце взметнулось, как стайка встревоженных птиц,
И теперь вряд ли когда-то вернется назад.
Чудилось девушке, будто продолжился сон,
Трепетно губы манили в каскаде цветенья.
Был тем желанным, на свете единственным он,
Сон или явь, для нее не имело значенья.
Я расскажу тебе сказку, дыханье мое,
Нас разлучают не страны, не просто года,
В наших дворцах свищет ветер, кричит воронье,
Эльфы не могут отныне вернуться туда.
Ты не пугайся, что я не простой человек,
Я из бессмертных, но это отнюдь не преграда,
Ведь в одиночестве медленней тянется век,
Даже под сенью такого цветущего сада.
Я бы тебе все земные столетья отдал,
Вместе с тобой станет счастьем тяжелое бремя.
Я проведу тебя сквозь лабиринты зеркал –
И для тебя остановится грозное время.
Эльфы бывают, ах как это, право, чудно!
Думала, в сказках и в мире, придуманной мною,
И леприкон тот, что пьет из бутылки вино,
Тот, что все время стоит у тебя за спиною.
Фалдус, сударыня, - вышел, отвесив поклоны,
Вы-то откуда умеете нас различать?
К вашим услугам отныне навек леприконы,
Тут меня можно без всяких проблем повстречать.
Выпив последний глоток из пузатой бутылки,
Фалдус рассыпался как золотая пыльца,
А под невидимым следом трещали опилки,
Солнце запуталось в крупном рубине кольца.
И Сангрюэль опустил ее тонкую руку:
- Это подарок, в нем часть моей тайной души,
Это кольцо даст нам воли осилить разлуку,
Тяжких препятствий стереть на пути миражи.
- Ты меня жди, как предсказывал старый оракул,
То, кто любим, тот сумеет исправить закон,
Будет тебе помогать гном по имени Вакул
И покоренный тобой навсегда Леприкон.
Мне на прощанье скажи на своем языке,
То, что обычно любимые шепчут в разлуке.
Поло ла тамус о лару писаму лике –
Я хочу много-много веков целовать руки.
Не уходи, прошепчи мне, когда ты придешь.
Он обернулся и молвил, растаяв в тумане,
Буду я жить, пока ты меня, милая, ждешь –
Тай ла уварус и лар лас митоу васане.
3
Тикают часики мирно на старой стене,
Тихо в вчера ускользают часы и минуты,
Может ли юность грустить и страдать по весне
И не желать разорвать эти горькие путы.
В косы тугие вплетая вчерашние дни,
В вечном вчера обитала немая душа.
- Мой Сангрюэль, в этом мире жестоком одни
В храме, под сводами замка, в тени шалаша.
Может, виною цветенье весенних садов,
И наша встреча мне солнечным утром приснилась.
В мире покинутых женщин, оставленных вдов
Ради чего небо вечной любви прояснилось?
Слезы текли по стеклу, а с небес плакал дождь,
Не выходя из запоя, молчал леприкон,
Гнома-беднягу вторую неделю бьет дрожь –
Он что-то ценное в споре поставил на кон.
Мир ополчился и рушил любые мечты,
Но в этот миг сильф фонтанчиком выронил свет.
Для Сангрюэля единственный луч земной – ты,
И для него та, которой желаннее нет.
Крохотный сверток, как свиток упал на ладонь,
Сильф улетел, рассыпая серебряный снег:
- Тарго сипару виету си таму юдонь –
Только неделя, а сердце разбито навек.
4
О чем-то думал и грустил под вечер Вакул,
Он сожалел, что эльф не взял его с собой,
А Сангрюэль сквозь день и ночь искал оракул
В дороге, именуемой судьбой.
Лишь только старец мудрый на верблюде
Мог объяснить, как совместить миры,
И что должны понять и сделать люди,
Чтоб получить подобные дары.
Беспечность эльфов – стержень их натуры,
Романтики до кончиков волос,
Являясь чашей мифов и культуры
И не привязываясь ни к чему всерьез.
Для Сангрюэля мир менял обличья,
А в переменах полнилась душа.
И в рамках общепринятых – обычай –
Просматривались контуром карандаша.
С заменой слов в обычном лексиконе,
От «будет так» до «выбор» и «терпенье»,
Ища себя в космическом законе,
Рождались настоящие решенья.
И он искал внутри себя, искал в пространстве,
Искал в морях, горах, лесах и на равнине.
Оракул, убедившись в постоянстве,
Предстал пред эльфом в огненной пустыне.
- Ну что ж, возможно, ты сумеешь все вернуть,
Есть во Вселенной чаша вдохновенья.
- Оракул, просто укажи мне путь,
А я дойду хоть до ворот творенья.
- Идти не надо! Смысл тут в другом –
К земле склонился старенький верблюд.
- Вселенский заработает закон,
Как осознанием наполнится сосуд.
Душа, принявшая единство со Вселенной
И всякий день ценящая, что прожит,
Скатится в чашу капелькой мгновенной,
А каждый новый выбор их умножит!
Ступай в свой мир и в мир ее людей,
Влияй на души, открывай умы.
И мой тебе совет – начни с детей,
По их примеру изменимся мы.
ЭПИЛОГ
Этой поэме еще не придуман финал,
Так как история наша лишь будет в грядущем.
Эльф той волшебной любви на земле не познал, -
Будьте открыты словам через терни зовущим.
07.06.2003