Полупустая платформа завешена ливнем,
пахнет несмытым теплом и созревшей малиной,
хвоей сосновой с откосов и сумраком леса.
Пережидаю грозу на скамье под навесом.
В кассе билетной, как в раме, лицо Моны Лизы
с тайной улыбкой и в отблесках огненно-сизых.
В тесном стакане мадонну ожившую жалко.
Двое влюблённых пред нами: солдат и русалка.
Воин, что кремень, на рельсы глядит без опаски,
в чёлке русалки искрится зелёная ряска,
взгляд изумрудный, похожий на заводь глухую,
нежат солдата стрекозьи её поцелуи.
Не надышусь благотворным небесным озоном.
Ширится быстро просвет над чертой горизонта.
Ехать пора. Моне Лизе пожертвую сдачу.
Дремлет солдат, а девчушка безудержно плачет.
Мчатся вагоны и струи, и думы, и время.
Плакать не надо, русалка, ты выплывешь, верь мне.