стержневая сбывается боль, сказка дивная точно,
этот голос отплытия, голос отчаянья мой -
и циничное время приходит на нежную почву,
попирая её и опоры не зная другой
снег лежит, как попало в меня,
не поправишь зелёнкой устои -
но за ворот пальто, в засердечную шаткую тьму:
как бы я ни кровил тут, а сердце не столького стоит,
чтоб его никому не отдать,
не отдать самому
а душа это я, произволу дыханья подсуден,
ветер носит посев и поёт, как матрос, на дворе -
то ли будет ещё, страх и трепет, а то ли не будет,
на подставе монетка стоит, на изъятом ребре
холод гнётся к весне, и вопрос призывает к ответу -
пред предметом молитвы, который так незамалим,
жизнь пустая стена меж окон, жёсткость вешнего света,
и карниз для цветов, и посуда для дальней земли