в переулках намешана грязь,
прохожие мокнут на рынке,
угол проспекта в анфас
плюет котомки и крынки
на головы, под башмаки,
где и так одна только слякоть,
и на мосте мужуки
несут фруктовую мякоть
в коробках. размокший картон
на брюки ихние липнет,
кто-нибудь скажет "пардон",
а кто-то камень в них кинет
тут же облезлый кобель
рычит на замызганных граждан,
мимо него колыбель
несет на руках мамаша
стрелки часов - оглобли
тянут время вперед,
дороги в дожде оглохли,
и весь циферблатный рот
мне видится, как наяву,
как в сказке - чужое заклятье,
цветной городской уют
мне на грудь тихо падает
изнемогая в пляске
неба, течет балдахин
и вторит ему Исаакий,
и молитвы черных монахинь
я впрягся в дорогу, нажали
в бока лошадиного крупа
старых преданий скрижали -
я целую города губы