Не живешь ты там, где поют дрозды и заря-наряд, где Иван-царевич бежит за своей лягушкой. Говорят в ногах правды нет. Правильно говорят. Правда только в тебе и твоих веснушках. В полумраке ночных оков, бледных баров и злых витрин, там, где жизни вскипает сок, там, где созданы сотни глин, в этом городе, где тону, где любить не могу сто лет, улыбаешься где-то ты, и тем самым приносишь свет. Этот свет я несу в себе, он - табу для любых властей, спесь и похоть, и кайф, и бред, строчки хайповых новостей. Святость, пошлость, безумный крик, что бежит по узорам вен. Он есть шрам на моем лице,
мой разрушенный Карфаген.
Я теряюсь в сибирской мгле, по болотам бреду, лесам, и твой звук изнутри, извне, расползается к полюсам. Я четыреста раз тонул и четырежды был на дне, все равно ты, слезу смахнув, говорила, что веришь мне. Я подростком летал с окна, резал вены тупым ножом, дьявол душу просил - "ну, на", я ведь экий такой пижон! Сам себе никакой не друг, уж скорее свирепый враг, я летал над Землей, вокруг, оставаясь при этом наг. Я метался, ревел трубой,
разлетался огонь,
зола...
Ты была где-то рядом со мной.
Ты все время
меня ждала.
И ведь все-таки, как ни крути,
Есть лишь ты. Остальное - ложь.
Ты проснешься,
захочешь уйти -
и опять
никуда
не
уйдешь.
21.06.2017 3:23