Из цикла «Поэт в деревне»
В тщетном поиске сюжетов,
Перейдя трухлявый мост,
Затушивши сигарету,
Я явился на погост.
Напомаженные губы
Нагло выставил закат,
Предо мной кресты, как зубы
Меж деревьями торчат.
В рамках фото… Я не знаю
Ни детей, ни стариков…
Вон портрет овальный с краю
Мне напомнил «Бурлаков».
Бородатый, измождённый,
Словно вёл десятки барж,
Жизнью заживо сожжённый,
Дремлет репинский типаж.
Рядом склеп. Куски багета:
Не помещик ли сосед?
Сколько лет деревне этой?
А погосту сколько лет?
Разлилась по сердцу горечь,
Заколола вдруг игла…
Подожду у склепа полночь,
Сев у сбитого угла.
Задремал я, видно, трохи…
Вдруг опять мне в мозг игла:
Слышу шорохи и вздохи –
Словно где шумит ветла.
Разлепив неспешно очи,
Отвалившись от угла,
Вижу, как в просторах ночи
Начинается игра.
У крестов и вдоль газона,
Мира вечного гонцы,
Словно пар от чернозёма
Выплывают мертвецы.
Запах – словно от ванили…
Их наряд не съели дни:
Видно в чём их хоронили,
В том и выплыли они.
Вон один… чуть сжаты губы,
Сероватый цвет лица,
И лишь цвет лица и зубы
Выдают в нём мертвеца.
О-го-го! В поту рубаха,
Ноги движутся едва,
И уже забыл от страха
Сколько будет дважды два.
Я скорей, скорей ко входу…
Но туда ли я иду?
Боже, сколько же народа
Здесь нашли свою беду!
Где сидел я, там, у склепа
Замерцала вдруг свеча,
И в костюмчиках из крепа,
Всплыли два бородача.
Я в смятеньи пячусь задом.
Бормочу какой-то рэп…
Вдруг один, который рядом,
Приглашает в гости, в склеп.
Бестелесным вроде телом
Давит в спину на ходу.
И, скажите, что мне делать?
Буду ль жив, коль не пойду?
В склепе душно, как в клоаке.
Свечи, люд навеселе,
Вижу: пиво, вобла, раки
Разместились на столе.
Я не знаю, кто решает,
Только, не спросив тела,
Бородач меня сажает
Прямо во главу стола.
Человек их восемь было.
- « Витя, свежему налить!…»
Поначалу мне брезгливо
С ними было пиво пить.
Впрочем… Всё, как не со мною,
Все как будто в пелене...
Да, а пиво неплохое-
Что-то вроде Gold Mine.
Вот… Сидим, как в ресторане.
Да они – смирней овцы!
Час, и стали мне друзьями
Эти духи – мертвецы.
Пьём, болтаем про погоду,
Про удачный ход светил…
Говорят, что больше года
К ним живой не приходил.
Кто про мир, а кто про войны,
О сигарах и вине,
Рассуждаем, где спокойней.-
На земле, иль в глубине.
Рядом дух сидел во фраке.
На лицо – почти Махно.
Я ему: «Откуда раки?»
Он мне: «РАковых – полно».
Говорит: «Вчера узнали
От Витюши – ходуна,
Что Россию заплевали,
И, того гляди, - война.
А потом, уж скоро старость.
Кто б считал твои года.
Сколько жить тебе останусь…
Чё ходить туда – сюда?
Если что, окажем помощь.
Ноги зря чего гонять?
Завтра вот проснёмся в полночь,
Будем пиво допивать».
- «Не, дружище, пусть хоть малость,
Но под солнцем поживу,
И хоть правда – скоро старость,
Не спешу на рандеву».
- «Ну смотри… Пусть скажет Боже.
Ты за годы не радей,
Важно ведь – не сколько прожил,
А что сделал для людей.»
Так сидим, болтаем вволю
Про любовь и про грехи…
Вдруг в деревне за рекою
Заорали петухи.
Вмиг вокруг погасли свечи,
Темнота, лишь светит вход…
Всё исчезло – раки, речи,
И туманный этот сход.
Вновь мурашки побежали…
И друзей моих броня,
Я скорей наверх, к скрижалям,
К свету призрачного дня.
Выполз. Здесь не так уж жутко.
Калькой движется рассвет…
Впрочем, рано для побудки,
В дом идти резона нет.
Уж не в образе ль придурка
Я припруся на порог?
Подстелив на землю куртку,
Снова я у склепа лёг.
Просыпаюсь… Что-то жарко,
В темя солнышко печёт
В голове, как после Старки,
Тянет левое плечо...
……………………………..
Чай! Такой лишь пьют блатные.
Вновь мне ветер - в паруса.
Я про подвиги ночные
Бабе Нюре рассказал.
Та, присев на табуретку,
Говорит тихонько мне:
- «Ить, бывает, хоть и редко…
Но с тобой – скорей во сне.
Жулька тут всю ночь скулила,
Месяц нонча не взошёл…
Ой, как зря, скажу, мой милай,
Ты садился к ним за стол!
Вот ведь - сон, а чуть не сгинул!
Помолись! Иконка - вот…»
………………………………
Помолился, пиво скинул…
И лишь рак внутри скребёт.