ОТЧИНА
Стали выше, стали ближе,
Утром встали и лежим.
Не читайте больше книжек –
В буквах чей-нибудь нажим,
Чехарда «терно́» и «то́рно»,
Одинаковых на взгляд.
И гордится жить повторно
Homo-sapiens-квадрат.
Всё построено клещами,
В сундуках – фамильный сленг.
Но при читках завещаний
Нет счастливее Айвенг.
Нет надежней невдомёка,
Чтоб припрятать про запас
В ныри памяти глубокой
То, что будет после нас.
Россыпь смысла именами
Выпадает из горсти.
Лишь увиденное нами
Удивленными глазами
Станет полем и детьми.
ПРИШЕСТВИЕ
Погонные плечи, помятые кости,
Белуга и зрелая гроздь,
Оркестр для встречи высокого гостя,
Хоть он и ни разу не гость.
Ему этот город, окошками потный,
Не ближе, чем крайний Надым.
Под наши узоры он белит полотна,
Но сроду не водит по ним.
Нас творчества жажда ведёт до колита,
Потом приключается грех.
Зачем же пред каждым внезапным визитом
Пытаться подкрасить поверх?
Чумазым народом, с мальца до геронта,
Упасть предварительно ниц,
А после разводы и пятна ремонта
Валить на разруху и птиц?
Слой красок всё толще, местами красиво,
Хоть каждый маляр и нелеп.
Но голуби больше не любят оливы,
А с нами дерутся за хлеб.
ЧАСОВОЙ
Тёплый свет, и пальцы в шоколаде,
И фарфор с каёмкой голубой,
Но стоит решительно в засаде
То ли голый, то ли часовой.
Не предаст он, но и не отвянет,
Притаился. Так вот и живём:
Раз совсем не виден за ветвями,
Можно даже то, что не при нём.
Кроме как забыть, а после вспомнить.
Без подсказки, безразлично что.
А его нет зорче и укромней,
А на нём нет тёплого пальто.
Всё не так, как кажется без слежки.
Он на раз способен кайф ломать,
Молчалив и стоек по-норвежски,
По-шенгенски должен не скрывать.
Почему следит не за погодой?
Потому что лебеди вдали.
А в кустах - так тут везде природа,
Не пустыня, вот и наросли.