(Продолжение)
ИЗ ИВАНА ИЛЬИНА
Свобода – Божий дар большой.
Идти за правду на костёр, на пытки.
Свобода – властвовать душой.
Иметь в избытке. Отдавать в избытке.
ИЗ ИВАНА ИЛЬИНА
Пушкин – высшая гармония.
Достоевский – высший хаос.
Без такого многофония
Русь едва ли б состоялась.
ИЗ ДАНИИЛА СЫСОЕВА
Кто не любит Христа,
Тот добра не творит.
В том одна пустота
Сквозь гордыню сквозит.
АМЕРИКАНЦЫ СБИЛИ «ФОБОС»...
Американцы сбили «Фобос».
Они же наших шесть ракет
Космических так сшибли ловко,
Что несгоревшие осколки
На нас посыпались дождём.
Американцы наших лучших
К себе спецов переманили.
Американцы весь фундамент
Науки нашей подорвали.
Они все сёла и деревни
Засеяли травой забвенья.
Они и наши города
Ни капельки не пощадили.
Остановили чуть не все
Заводы с фабриками вместе.
В канализацию они
Подбросили какой-то дряни,
И сразу трубы стали рваться
И города вонючей жижей
Еженедельно затоплять.
Американцы научили
Нас выживать за счет ресурсов,
Которыми еще богата
(Ну, а точней – не так богата)
России-матушки земля.
Американцы «Курск» когда-то
Так основательно боднули,
Что взорвались боеприпасы
И канул бедный «Курск» на дно.
Американцы виноваты,
Что злополучный наш Чернобыль
Рванул земным подобьем «Курска»
И столько горя всем принёс.
Американцы, зло питая
К России-матушке великой,
Сожгли Останкинскую башню.
Манеж спалили заедино
С Политехническим музеем
И хаты жгут по деревням.
Американцы виноваты,
Что началась война с чеченцем,
Которая всё длится, длится
И не закончится никак.
Американцы виноваты,
Что не идут в стране реформы,
А только лишь слова пустые
Звенят о них в ушах у нас.
Американцы виноваты,
Что терпеливый наш народец
Живёт беднее с каждым годом,
А старожилы из Кремля
Его в обратном убеждают:
Мол, жизнь становится всё лучше,
Стабильнее и веселей.
И уж, конечно, виноваты
Американцы, вольтерьянцы,
Что Путин, Янус фээсбэшный,
Спаситель ельцинского клана,
Олигархический послушник,
Заботник больше о себе,
Уже почти что двадцать лет
Россию губит безотчётно
И, видимо, ещё не скоро
Губить родную перестанет.
Американцы сбили «Фобос».
Американцы виноваты.
Одни они всему виной.
НИКОЛАЙ МЕТНЕР
И холодно, и ветрено,
И снега нет.
А я влюбляюсь в Метнера
Под старость лет.
Какие чувства русские,
По самый край! –
Как путь-дорожка узкая
В небесный рай.
Не ровная, не торная,
В пылу страстей.
Но словно пиком горным я
Иду по ней.
Налево – мрак губительный,
Направо – мрак.
По ниточке спасительной
Сверяю шаг.
И холодно, и ветрено,
И снега нет.
Иду тропой, где Метнера
Остался след.
НАСТУПИТ СРОК
Конечно же, обман властей
Господь – наступит срок – осудит.
Но пусть он будет поскорей,
Пусть поскорее будет!
ИЗ МАРИЯ ВЕЛИКОГО
Гарцуют демоны, да как! –
На наших душах нечестивых.
Не знает этого простак
Из глупых или же ленивых.
ИЗ ДАНИИЛА СЫСОЕВА
Как мила любому сердцу похвала!
Только истины никак мы не изучим:
Если хвалят нас за добрые дела,
То от Бога ничего мы не получим.
ЭДУАРДУ БАГРИЦКОМУ
Рано утром ты уйдёшь с Дальницкой,
Дынь возьмёшь и хлеба в узелке.
Ты сегодня не поэт Багрицкий,
Ты – матрос на греческом дубке.
Или лучше под осенним свистом
(В жизни десять раз не умирать)
Будешь по волнам конрабандистом
На баркасе падать и взлетать.
Или всё же лучше Опанасом
За разор крестьянский отомстить
И в распыл горячим летним часом
Комиссара Когана пустить...
Отступила астма, отступила.
И опять, как в лучшие года,
В голосе немереная сила,
В сердце неугасшая звезда.
И в подвале тесном Паустовский,
И московских кланов молодёжь
Слушают – летит дубок матросский,
И по жилам пробегает дрожь.
Голос твой, как шторм, гудит в подвале,
И вскипает за строфой строфа,
И уже стихи, как волны, встали,
И уже затоплена Москва.
Лопнули цензурные запреты,
Разлетелись легче шелухи.
Радио, журналы и газеты –
Там и там Багрицкого стихи!
И звенело раковины пенье,
И прибрежный шелестел туман,
И давал покой и вдохновенье
Окружённый ветром океан.
И, от приступов багроволицый,
И с платком, хоть выжимай, в руке,
Ты советским классиком, Багрицкий,
Шёл, как Маяковский, по Москве.
Но вожди обманутого класса
Комиссарский помнили позор,
Не забыли выстрел Опанаса
За крестьянский гибельный разор...
Ты лежал в гробу, еще неистов,
И за гробом, грозно, не шутя,
Ехал эскадрон кавалеристов,
Вынутыми шашками блестя.
Прогремели залпы. Закопали.
Спи спрокойно, воин и поэт.
И стихи заглохли и пропали,
Словно их совсем на свете нет.
Радио, журналы и газеты
Были все по-прежнему в стихах,
Но для Леты, только лишь для Леты,
Но с такою пустотой в строфах.
И душа Багрицкого, едва ли
В те минуты веря в благодать,
Так хотела снова в том подвале
Оказаться, чтоб стихи читать.
Но, услышав раковины пенье
Шли бродяги в морось и туман.
Им давал покой и вдохновенье
Окружённый ветром океан.
И всегда над яростным откосом
Штормовых валов – кипучих строк –
Возникал с отчаянным матросом
На борт накренившийся дубок.
Использованы строчки
из стихотворения Э. Багрицкого
«Возвращение»