А вы, моря, читательницы наших грёз пространных, оставите ли вы нам этот вечер на рострах города, на камне всенародном, где бронзовыми лозами – орнамент?
На склоне века, чуждого закату, великое народное собранье: неисчислимыми зелёными волнами, зарёю – море на востоке нашем.
На ступенях своих ликует море каменною одой: на рубежах у нас – и торжество и стража, на высях наших – рокот ликованья; все это – море, наше бденье, божественная гласность.
Угрюмый запах розы не будет больше осаждать могильные решётки; живое время в пальмах замалчивать не будет своей скитальческой души; уста живые наши, быть может, вехами когда-нибудь им доведётся стать.
Улыбку я узрел в сиянии простора: там праздновало море наши грёзы, зелёной травяною Пасхой отпразднованный праздник.
Всё море празднует свои границы, где соколиная охота облаков, надел свободный и удел кабальный, владенья диких трав, разыгранные в кости.
Волнами затопи моё рожденье, бриз! И благодать моя пришла бы на арену зрачков пространных!.. Дротики полудня в преддверьи радости затрепетали. Тимпаны смерти уступают флейтам света. Весь океан в тяжёлых мёртвых розах.
Над нашей известковою террасой подъемлет он своё чело тетрарха.
(С французского)