пять наст/р/оек
*
Зелёный солнца обморочный чай.
Озонна высь. Сиреней сизых ситцы
Вздымает, чуя штиль,
Где сломан стиль, где будет пыль
В луче сухом томиться,
Расплаканный соцветиями ритм,
Который дышит впрок, и впрок затактом.
Так, расточая роскошь, сибарит
Считает пульс, предчувствуя утрату
*
Я превращаюсь в воду, я – вода
А надо мною высь, и тёмный ясень,
И фетр передува облаков.
Всей тихою поверхностью неясной
Я холодна, я медленно жива
И только солнце в ясене мелькая,
И цвета сонной мякоти трава
Блик флажолета стонко отмыкают
*
Осколками разбитого стекла
Вцветаясь в рёбра света дышит ива,
Отмытая от зачернелых льдов.
Разветренные брызги свежих веток
Смеются серебрящейся водой -
Нечайность молодых беспечных листьев
Над древностью суглинистой земли
Распахнутые стёкла этажей
Сбывают запах снулого жилья.
Беременеет воздух в занавеске,
Вспять раскрывая даль, часы стоят.
И время неспеша наводит резкость
*
Я собрала обрывки всех газет,
Рекламный глянец всей почтовой жести.
Макулатурный кипиш пухлых кип
Коптил и копошился выкипанием.
А за окном могуч и долговяз
Обыденн, незатейлив, сочной кроной
На ветра языке смеялся вяз:
«Что, Мэри Шелли, муки над короной»?
*
Домашние цветы они затем,
Чтоб отпуск не продлился чрезмерно:
Симфония сенполий, и толсты
Намёками мясистые толстянки...
И потому - я кактусы люблю!
Д-хвани их дыханий так надёжны,
Что если вдруг задумаешь в петлю, -
Столетник вздрогнет. Кактус скажет – можно!