Ох, ты да ах, ты! –
красные рубахты.
Да кафтаны чёрные,
молью проточенные,
порохом сечёные
да мочой мочёные.
В полосатые штаны
напустили шептуны.
Потирая руки,
на парнишек глядя,
идут бабы-суки
да молодки-б****и.
Ах, ты да ох, ты! –
голубые кохты…
Девки голопяткие,
что кобылки гладкие.
Мышечки пахучие
да грудя трясучие.
Удивляется монгол:
чешет пяточку,
да хихикает хохол
носом в тряпочку.
Напоили молодца, –
бросили к забору.
Вор ворует у купца,
а купец у вора.
Сыр-бор. О, как!
Сизая морока.
А Петрушка плачет
и кругами скачет,
а в запазухе несёт
чушь собачью.
Удивляется народ:
ходит задом наперёд.
Разлетается молва,
словно перхоть:
под ногами голова,
жопа сверху.
Тащат тощие узлы, –
в поте-сале:
все знакомые углы
обоссали.
Пёс блевотину лизал –
поперхнулся.
Карл на карлу залезал –
отряхнулся.
Сидит баба на яйце,
сладко квохчет,
остановится в конце –
ещё схочет.
Философ грозит перстом, –
чешет штудии:
– У кобылы под хвостом
все вы, людии!
Я сижу себе, пишу –
нету моченьки, –
плюну, свечку погашу…
Доброй ноченьки!