ТЕАТРАЛЬНЫЕ АФОРИЗМЫ,
случайно найденные в бумагах Фаддея Козьмича Пруткова-сына,
после кончины и предназначенные для господ из театрального ведомства,
с применением к понятиям артистов народных, инородных и заслуженных.
Принадлежность публикуемых афоризмов сыну гениального отца долгое время оспаривалась театро - и литературоведами на том, якобы, основании, что, будучи человеком военным, не мог, в силу открытого его же отцом закона о «невозможности объять необъятное», достойно проявить себя в какой-либо иной области. В конце концов, парады, муштра, казарменные разборки и шелест юбок на плацу требуют полной самоотдачи, без которой не овладеть сюжетом, композицией и стенографией закулисья.
Однако новейшие исследователи докопались до подтверждения старой гипотезы, установив с неопровержимостью, исключающей дальнейшие споры, что Прутков-сын наследовал своему отцу в многообразии его дарований и только обстоятельства, от него независящие, не позволили ему предъявить их в полной мере.
Учёные доказали, что Прутков-сын, по крайней мере дважды, побывал в театре. Впервые, будучи ещё совсем молодым прапорщиком, когда, спеша на свидание с женой корпусного командира, на пари наставляя ему рога, попал в проливень и, будучи без зонта, не входящего по уставу в экипировку нижнего чина, вынужден был укрыться под аркою театра, где в то время давала гастроль известная итальянская оперная дива сеньорита Фергуччи-Панасоник. Аплодисменты и крики «браво» так явственно доносились до его ушей, как если бы самолично присутствовал на спектакле.
В другой раз, когда распространилась весть, что в театре города N., где на зимних квартирах, в ожидании летней кампании, квартировал гусарский полк, в новой пьесе, переведённой
с французского, все, относящиеся до женского пола, лица являются перед светлые очи зрителей в абсолютном неглиже, отчего посещающие спектакль офицеры приходили в состояние близкое к тому, какое обыкновенно испытывают перед атакой. Дабы лично оценить влияние сего факта на поднятие боевого духа войска накануне важного иностранного похода, отправился на представление, в последний момент отмененного из-за недомогания «первой полезности».
Не берёмся утверждать, будто все, без исключения, мысли Пруткова-сына, до его военной службы не относящиеся, интересны и ценны, но, безусловно, скоропостижны. Именно в поощрении этого качества находим оправдание в предпринятой публикации.
Охотно посещал Ла Скала,
Пока Кармен его ласкала.
В опере не важно, кто ты,
А важно чтобы умел читать ноты.
Первый любовник, понятно, фигура,
Поскольку в искусстве важна номенклатура.
Во всём подчиняясь воле режиссёра,
Не укланяйся от репетиций и фарс-мажора.
Посещению любой знаменитой оперы,
Предпочту записки неизвестного опера.
Из всех искусств важнее такое,
Которое прокормит во время запоя.
Нельзя успешно спеть партию Сусанина,
Не имея на то соизволения и указания.
Не путай хор с холестиролом,
Анахронизм — с анахоретом.
Иуду – не дай Бог – с Аидой,
Постскриптум — с критикой начальства.
При заключении контрактов
Будь осторожен, но контактен.
Кто пребывает в плену у времени,
Вправе рассчитывать на государеву премию.
Ничто так не смущает душу солиста,
Как поощрение не его, а другого артиста.
Что бы ни писали о вас критики,
Отнеситесь к ним, как кретинам и нытикам.
Лишь те гастроли признаются успешными,
Что спонсируются предприятиями совместными.
Смотря по «ящику» премьеры,
Не торопись с них брать примеры.
Господам, сидящим в ложе:
«Не превращайте ложу — в ложе!»
Но – на лажу – скажу сразу:
« Дама в ложе будет слаже!»
Внедряйте классику в сознание зрителя,
Она понятна и не утомительна.
И помни, в обществе и живя,
Что быть свободным в нем – нельзя.
Борис Иоселевич