Прифронтовые заметки

      
Донбасс – 2017.
Весна

1.  Страхи

Страх смерти убыстряет жизни бег
и учит – мол, ценить мгновенья надо!
Но быстро привыкает человек
к опасности и грому канонады,
И потому свидетели войны,
В удачу и защиту чью-то веря,
не ждут полномасштабной тишины,
используют  отпущенное время
на то, что им судьбой разрешено:
дышать, любить, встречать и расставаться,
ходить к друзьям, в театры и кино,
и бедам раньше срока не сдаваться…

А, стихнет бой… Так страхи тишины
вновь теребят пугливое сознанье
коварством затаившейся беды
и ожиданьем нового страданья.
И некуда нам деться от тревог,
они с утра до вечера нас кружат.
Страх – и самозащита, и острог.
Он для чего-то людям  всё же нужен.
Не может, видно, разум без узды
сам по себе спокойно развиваться.
Любовь не познаётся без вражды
и мы обречены, со злом сражаться.


2.  Если

Взрослеет шар земной. И если
взглянуть на жизнь со стороны –
скучна прогрессу дружба с честью,
приятней бал у Сатаны.

Где хочется всего и сразу,
где страсти брызжут через край,
где опоив дурманом разум,
спешат отправить души в рай.

Кто знает – где он?.. Мир бескраен...
Кричат созвездия из тьмы:
– Мы вашу жизнь зовём здесь раем!..
Земляне, как беспечны Вы!


3.  Транжирю время

Попав на поле битв очередных
в извечных распрях рабства и господства,
устал я от событий мировых,
наш разум опускающих до скотства.

Ловлю себя на мысли, что хочу
приблизить людям миг выздоровленья.
Но от бессилья плачу и молчу.
Душа моллюском прячется в забвенье.

В надежде, что быстрей  пройдёт беда,
транжирю время –  месяцы, сезоны…
За мир готов отдать свои года,
когда бы только видеть в том резоны…


4.  Донецкая «колыбельная»

Третий год, как так и надо,
среди ночи канонада…
Маму спрашивает дочка:
– Почему стреляют ночью?
Чтобы жителей пугать?
Спать детишкам не давать?
Как солдатам там не стыдно –
разве ночью цели видно?..
Мама дочку обнимает
и тихонько объясняет:

– Честным людям и не злым
ночью сон необходим.
Лишь разбойнику и вору
интересно в эту пору,
чтоб никто их не заметил
и достойно не ответил,
злое дело совершать –
грабить, жечь и убивать.
По ночам вершат делишки
Только подлые людишки.
 
 Мать прижала дочь к груди…
– Трудно называть людьми
Тех, кто совесть распродав,
бьют по спящим городам,
сея страхи, боль и ужас,
дьяволам заморским служат.
Но придёт пора рассвета –
призовут их всех к ответу
за поруганный наш край.
Спи, дочурка, засыпай…

          
5. Пенсионный туризм

С утра звонок – «Явится на проверку».
Давленье «скакануло» сразу вверх.
Собраться надо, Забежать в обменку.
Потом предупредить знакомых всех.
Маршрут найти, чтоб съездить подешевле,
Настроиться опять на оптимизм.
А сердце лишь тревогам новым внемлет.
Достал его военный наш туризм.

Дороги нынче – это что-то с чем-то…
Три года  на Донбассе лишь разор.
Сегодня трассы – маркерные ленты,
где можно как-то  ездить до сих пор.
Разбило их безжалостное время
то минами, то грубостью колёс,
то траков грозных леденящей звенью,
поразмывало солью горьких слёз…

А, блокпосты? Шедевр архитектуры.
Блок поперёк –  сужения окно.
Людей с оружием суровые фигуры,
Поток бескрайний пеших и авто.
Средь поля, на ветру и под дождями…
Вагончик для контроля, туалет
под, раненными взрывами, столбами…
И служб иных у ополченцев нет.

В «укропии» же, всё по-европейски –
заборы, флаги и контроль-ряды…
(Как в Сербии, по НАТОвско-армейски…)
Но чувство повторения беды,
что может разгореться с новой силой
не где-то за горами, далеко,
а здесь, с пока что близкой Украиной,
душою признаётся нелегко.

Дела и лица «ватников» открыты.
Их незачем от встречного скрывать.
А лица «укров» балаклавой смыты.
На всём стоит секретности печать
Как быстро кое-кто меняет нравы!
Лишь только  их поманят калачом,
как тут же, потеряв рассудок здравый,
он может стать убийцей, палачом!..

Вон сколько их, седых и непокорных,
желающих себе вернуть своё,
собрались у постов у этих вздорных…
Так холод собирает воробьёв,
и жаждой выжить делает сильнее.
Но надо ли со слабым воевать,
когда  с годами каждому виднее –
Жить – хорошо! Труднее – доживать…


6.  Очереди

Очереди – это в первую очередь
признак наличия в людях терпимости
и совести, а уже потом –
бедственного состояния общества.


Ну, надо же! К нам после стольких дней
Вернулось то, что омрачало детство.
О, эта череда очередей!
Ты вновь страшишь меня своим соседством.

Невольно нынче вспомнилось о том,
Как «бегал» ночью дед мой на Семашко*
Чтоб очередь занять за молоком.
О, как в очередях мне было страшно…

Мальчонкой заблудиться средь толпы,
Или забыть того – за кем я занял ,
(За хлебом ли, за пол кило халвы)…
Да мало ли ещё, что вспомнит память.

Теперь я знаю – маленьких всегда
Пугает их большое окруженье…
Но это было в школьные года.
Откуда нынче те же ощущенья.

Всё те же бесконечные хвосты
У касс, прилавков, к власти, на вокзалах…
И чувство безысходной маяты
От подлости и наглости оскала…

Что выстроили нас у блокпостов
Машинами, толпой до горизонта,
Круша дороги и дела отцов,
Грозятся новым расширеньем фронта…

Опять «очередя»? Куда? За чем?
Что нового предложат власти денег?
В какой ещё мы «вляпаемся» плен?
Во что теперь нас времечко оденет?..

*  – Место распродажи молочных продуктов в Ростове на Дону в начале 50-х годов прошлого века.


7. Украинская ночь

Удача! Пройден Рубикон…
Досмотр, проверка… Всё, как надо.
И знать не хочется о том,
как человеческое стадо
сквозь проволочный коридор,
стремясь успеть на рейс последний,
кому в Бахмут*, кому-то в Тор**,
попасть хотело, лишь, намедни.

За нами запертый блокпост,
а перед – сумерки чужбины…
– Что дальше?.. – мучает вопрос…
Дорога в ночь сквозь знаки – «Мины!».
Пешком идти семнадцать вёрст
иль ожидать – вдруг, кто приедет
под блеск сочувствующих звёзд,
не признающих власти денег?..

 Умчалась служба блокпоста.
За ней в «Торецк»*** и рейс последний…
Мол,  ждите. В воле всё Христа.
Не важно, юн ты иль древний.
На встречке сонный ряд машин
уходит к звёздным горизонтам.
В очередях закон один –
скорее бы дождаться солнца…

А где-то – в километре, в двух
по беспилотникам стреляют
и чьи-то страсти, где-то вдруг,
ночное небо озаряют…
В той стороне мой Светлодарск.
В честь деда названная внучка,
сквозь непонятный ей кошмар,
приветно машет деду ручкой.

В такую б ночь – мечтать, дружить,
ходить к девчонкам на свиданье,
а не крушить и не губить
дома чужие и желанья!..
Не грабить бедных стариков,
и не пугать их ночью длинной…
Ты заигралась в «козаков»,
«ясновельможна» Украина?..

*     – бывший город Артёмовск
**   – лревнее название города Славянска
*** – бывший город Дзержинск

 
8.    Спасительница
                М.Б.Калиниченко
Мальчонку срочно  мать везла к врачам.
Бумаги были, врач сопровожденья…
Чтоб довезти, кололи по часам…
Но на границе вновь столпотворенье.

К солдатам подошли – мол, так и так…
Час времени осталось до укола.
– Пусть очередь решает и без драк…
Те, женщинам ответили сурово.

Толпу просить – что море укротить…
Но врач нашла к сердцам скитальцев слово,
напомнив, как порой оно болит…
Вот к часовым они вернулись снова.

А там начальник: – Что и почему?..
Зачем таким поехали маршрутом?..
И выпалила мать в ответ ему:
– Судьба жизнь сына вверила минутам,

а ты допрос устраиваешь мне.
Зачем нам блокпосты и автоматы.
Не мы виновны в этой кутерьме.
В Бахмуте вашем – ампула у брата…

– Ах, значит «в нашем»! – взвился офицер.
В конец! Как все! И знать вас не желаем!
Вот вашей благодарности пример,
За то, что вас от «москалей» спасаем.

Мать отошла над крохой слёзы лить.
А набожная старая врачиха,
пытаясь «правосека» пристыдить,
желать не стала на прощанье лиха…

Безумца осенив святым крестом…
– Спаси тебя Христос! Сказала тихо…
Знакомый рассказал мне, что потом
Случилось со злосчастным этим «психом».

Припомнив что-то, он вдруг присмирел.
Куда девалась супостата смута.
Позвать к себе он женщин тех велел
и дал машину прямо до Бахмута…

Пусть кто-то скажет: – Сказка это всё!
В ягнят не могут превращаться звери.
Но в дни, когда вокруг одно зверьё,
во что-то светлое так хочется поверить.


9.  Скорей домой

И вот, с грехами пополам,
добрались к полночи до места.
Включаем новости. А там –
Героев славят повсеместно.
Как украинские сыны
Донбасс от русских защищают…
Но мы ведь – только что с войны,
и знаем – кто в кого стреляет?..

И кто, трезвоня на весь мир,
как им грозят и прав лишают,
кровавый сами правят пир,
своих же граждан убивают…
Кто постоянно миру врёт,
что держит только оборону
и… на десятки вёрст, вперёд,
продвинул все свои кордоны…

Вор, знают все, крикливей всех.
Он первым раструбит о бедах,
и, веря в наглости успех,
свой грех возложит на соседа.
Мол, время сделает своё –
пока найдут, пока докажут,
он сыщет новое враньё,
поглубже в мутный ил заляжет.

Войны срывается заказ…
А, значит, долларов не будет.
И мир кричит на всех углах,
что в бедах всех виновен Путин!
Рекою деньги на войну
текут во властные карманы.
И люди русских всё клянут…
А вора разглядеть нет тямы.

Туда – сюда. В году шесть раз
необходимо отмечаться .
Уже не матерных нет фраз.
Здоровья где на всё набраться?
А денег? – на лекарства, кров,
На переезды и покушать?..
Дня два и ты уже готов
Не видеть ничего, ни слушать

и, стиснув зубы, отстоять
очередные километры,
имея право промолчать.
Сдать  контролёрам документы,
чтоб выписали «аусвайс»
и непременно электронный...
Четвёртый скоро будет май
правленья власти забубённой.

Что продала свою страну,
в платёжном находясь цейтноте,
на память сыну своему,
как в том еврейском  анекдоте*…
И всё – во имя торжества
Единства нации. И это – 
во благо жизни большинства,
для наполнения бюджета…

Не государство, а бедлам,
где остро пахнет миром бренным,
когда в салон бросают вам:
«– Що мовчiте, вы тут як пленнi?»
Скорей домой, к родным, к друзьям:
где жизнь не портят ложкой дёгтя,
где нет заносчивых львовян
и почитают чувство локтя…

Из стороны уже чужой,
что шлёт лишь пушек эшелоны,
скорей домой, скорей домой
через безумия кордоны…
Где  ополченец молодой,
тебе окажет уваженье –
прервав досмотра непокой
с улыбкой скажет: – С возвращеньем!..

* – Мойша, откуда у тебя такие редкие антикварные часы?
   – Да, это мне по наследству досталось. Родитель перед смертью продал.


10.  Чем могу
      (Вместо эпилога)

Я уважаю  оптимизм,
уменье не сдаваться бедам…
Но не желает организм
С прифронтовым встречаться бредом.

Мотаться часто через фронт,
Терпеть: досмотров униженье,
и очередь за горизонт,
и не сговорчивость терпенья…
               
Там, доморощенный нацизм
не замечать вокруг пытаться.
Достал меня такой «туризм»,
где надо ехать отмечаться….

Мол, жив ещё, кто полста лет
горбатился на «мутный» Киев,
где затерялся чести след,
а дух Мазепы всё не сгинет.

И где мой жалкий пенсион
без спроса пустят на снаряды,
сказав, платить мол не резон
тому, кого убить бы надо.

О, как желанье велико –
себя не чувствовать холопом!
И унижаться  – нелегко,
и быть обузою в окопах…

Отдать?.. – убить самих себя,
обречь Донбасс на истребленье.
Как ни крути, но русский я!
А сила русских в единенье!

Пройду враждебности пургу –
и СБУ, и ощадбанка…
И, чем смогу, тем помогу…
Русь для меня – родная мамка!

И в этом я не одинок.
В том старики не виноваты,
что верят в русский свой восток,
где родились они когда-то.

 Май 2017г.
Мемориал "Освободителям Донбасса" в городе Донецке.
Фото автора