Когда началась война, мне было четыре года. То время запомнилось мне беспокойством родителей. Их тревога передавалась мне незримо.
Меня куда собирали, везли, мама неотлучно была со мной. Отец ушел на фронт добровольцем.
Помню землянку и чтение сказок. У нас появился всеми нами любимый учитель Марк Сергеевич. Этот добрейший учитель был так похож на волшебника из сказочного городка, что мы, иногда забываясь, так к нему и обращались, забывая начисто его имя и отчество. Его белая волнистая борода и очки, увеличивающие глаза, придавали ему вид волшебника родом с неизвестной нам звезды.
Благодаря Марку Сергеевичу и его незабываемым сказкам все дети, волею судеб оказавшиеся в лесном отряде, научились читать так быстро, что он и ахнуть не успел. И был очень удивлен нашими способностями к обучению. Он радовался как мальчишка нашим успехам. Говорил, что из нас получатся, когда мы подрастем, толковые люди, которые смогут жить в стране, которая будет жить без войн, в которой будет мир.
Очень всем нам запомнился рассказ «Старуха Изергиль», каждому из нас хотелось быть похожим на удивительного героя Данко. Да что там говорить, все мы хотели быть героями. Все хотели защищать Родину. Помогать отцам и дедам нашим.
Марк Сергеевич, наш волшебник, учил нас во всем походить на героев, и не стремиться к войне, убегая на неё сейчас, как Лешка. Лешка - это наш сосед по землянке, из нашей лесной школы. Он убежал на фронт ночью, когда наступило некоторое затишье. С той поры о Лешке мы не знали ничего.
Наш волшебник объяснял нам, что погибнуть в настоящее время проще простого. Враг не различает, ребенок перед ним или взрослый. Наша задача - выучиться и стать людьми, настоящими. Людьми, которые не теряются от одного вида неприятеля, а наоборот, становясь под взглядами врагов еще сильнее. Он говорил нам, что наша сила в нас, в наших сердцах, которые не просто отмеряют время жизни, а заставляют нас чувствовать горечь людей, окружающих нас, их боль, как свою собственную. Он пытался нам на примерах жизни и подвига Жанны д’Арк, Данко, Прометея, показать, насколько силен человек своим бесконечным стремлением к высшим идеалам, что ничего недостижимого нет. Что все наши страхи и наш героизм живут в наших сердцах, и только от нас зависит, сумеем ли мы зажечь свои сердца героизмом, или струсим и покроем свои сердца пеплом, густым и непроницаемым.
Мы как один хотели быть героями, мы учились всему. Дисциплине, порядку, беспрекословному подчинению нашему волшебнику. Наши юные сердца уже горели, и от нас зависело, дадим мы угаснуть этому огню или нет.
Мы старались изо всех сил. Учились таскать тяжелые ведра с водой, помогая нашему повару Мане, учились дочиста чистить котелки, мы старались всю работу, доверенную нам, выполнять с честью, на совесть. Марк Сергеевич говорил нам, что даже в малейшем деле небрежность, допущенная нами, может повлечь неисправимые ошибки. И потому старались все сделать так, будто мы делали это для какого-то экзамена, смысл которого был понятен только нам.
Благодаря нашему волшебному учителю, и, возможно, суровым условиям жизни в лесу, мы быстро взрослели.
Сейчас, когда я пишу этот небольшой рассказ о начале нашей жизни в лесу, мне уже шесть. И пишу я это с единственной целью - попытаться не забыть то ощущение, сохранить тот наивный взгляд из самого детства на саму войну, хотя мы её и не видели. Мы чувствовали её во всем. Война оставляла горький привкус в каше, добавляя туда запах гари в воздухе, свист падающих снарядов. Добавляя слезы боли от потери не возвратившихся из разведки бойцов. Сердца наши каменели от горя, но горели по-прежнему. Мы хотели во всем помогать нашим товарищам, и мы помогали, как могли. Мама бинтовала всех раненых, мы сопровождали подводы с тяжелыми ранеными в тыл. Возвращаясь и петляя по лесам и полям.
Мы сражались, пусть и не в открытом бою, но старания наши не пропали. Многие бойцы из тех, которым мы помогли, вернулись в строй. Марк Сергеевич нами гордился.
А сегодня нас хотят перевести в безопасный район, говорят, что про наш отряд стало известно неприятелю. И нам необходимо сменить место.
***
Долго не писал, не мог, а потом я забыл все.
Помню одно, стою я в поле один. Поле зелено, тишина. За мной огромное строение, оно пусто. Нет людей. Никого нет. Я один. У меня нет имени. И помню еще, что мне шесть лет. Войны нет.
***
(Эти записи найдены при разборе старого большого хлева, спрятаны они были за косяк входа и свернуты в несколько тонких трубочек. Написано все было крупным детским почерком чернильным карандашом, на обрывках старых обоев).