«О, праведник! о, мой отец державный!»
Пушкин
Верю, что мудрецы когда-нибудь догадаются, для чего всё-таки человеку мозг
нужен...
Праведница.
Повесть.
В честь приезда графа Покровского Леонида чета Крыловых устроила грандиозную увеселительную вечеринку, куда была приглашена вся городская знать, друзья - сослуживцы поручика Крылова и подруги его жены Зинаиды Олеговны. Уставшие от веселой и не в меру шумной компании, друзья решили уединиться в беседке в глубине сада.
- Расскажи, Леонид, как ты жил всё это время, - отпивая глоток шампанского из хрустального бокала, спросил уже изрядно выпивший Иван Петрович.
- Ты знаешь, Иван, - как-то грустно начал Леонид, - после отставки и тем более разлуки с Ольгой, можно сказать, что я просто не жил. До сих пор простить себе не могу, почему я тогда не увёз Ольгу с собой, а прислушался к дурацким выходкам её родителей, особенно отца. Удивительно то, что Ольга уже родив сына и побоявшись родителей, не сообщила мне об этом, не могу понять, почему даже после смерти её отца-мизантропа князя Лесных, она этого не сделала, а только перед смертью сообщила о своей неизлечимой болезни и существовании Святослава, - с досадой в голосе, проговорил Леонид. Подошла жена Ивана, и он осуждающее посмотрел на нее, мол, нарушила уединение друзей, которые давно не виделись. Зинаида Олеговна, боясь гнева Ванюши, поспешила успокоить его.
- Леонид, ты просил Ивана поискать для твоего сына молодую и образованную гувернантку, так? Есть такая женщина, филолог по образованию, ей двадцать пять лет, зовут её Любовь Ивановна Светлова, если хочешь, можешь поговорить с ней сейчас и здесь, - быстро выпалила Зинаида Олеговна, боясь, что начнут её перебивать.
- Конечно, он хочет, моя Зинуля, - чмокнув в щеку жену, восторженно ответил Иван, - вот ты молодчага, быстро исполнила мою просьбу. - Мы с тобой оставим Леонида здесь, и ты пригласи её сюда в беседку. Через несколько минут в сопровождении Зинаиды Олеговны к беседке подошла красивая худенькая женщина с белокурыми волосами и, сделав реверанс в адрес Леонида, который при её появлении встал , тихим мягким голосом, похожим на щебетание, быстро представилась, протягивая ему свою холёную руку.
- Я - Любовь Ивановна Светлова.
- Ладно, Леонид, вы тут обсудите свои вопросы, а я пойду к гостям, - сказала довольная Зинаида Олеговна и быстро ушла. Леонид, ошеломленный молодостью и красотой, особенно вьющимися белокурыми волосами гувернантки, похожей на гетеру, наконец-то вышел из оцепенения.
- Любовь Ивановна, моя усадьба находится здесь недалеко, если Вам удобно и не затруднит Вас, мы могли бы продолжить наш разговор у меня в доме, - как-то неуверенно начал Леонид, - заодно и посмотрите на Святослава, с которым Вам придется заниматься и воспитывать, конечно, если Вы дадите согласие. Любовь Ивановна, подходя к усадьбе, оценивающе смотрела на дом, который утопал в саду и стоял на самом крутом берегу бурной реки. Она, съежившись от вечерней прохлады, молча шла позади Леонида. У порога их встречали слуга и служанка, которые жили поблизости и были вызваны садовником по случаю приезда хозяина. Святослав крепко спал в гостиной комнате, и Леонид, боясь его разбудить, осторожно поднял его и, в сопровождении Любовь Ивановны, отнёс в другую комнату, где он должен будет спать, когда они будут находиться в усадьбе. Леонид попросил служанку приготовить ужин и посмотреть за Святославом, пока они с Любовь Ивановной погуляют в саду.
- Любовь Ивановна, хочу, чтобы Вы всё знали. Я сюда приезжаю очень редко. Постоянно проживаю в Астаре, небольшом городе у подножия Талышских гор, на границе с Персией, в своем наследственном имении. Там большой дом, земельные угодья, одним словом, всё хозяйство, поэтому, если мы придём к согласию, то Вам придется жить в Астаре и, чтобы наш разговор получился содержательным и предметным, давайте сразу решим все вопросы. Мне говорили, что Вы владеете французским и итальянским языками, это очень хорошо. Хочу Вас сразу успокоить относительно оплаты Вашего труда и желаю, чтобы Вы сами назвали любую сумму, наверняка, Зинаида Олеговна Вам рассказывала, что у Святослава мать умерла от сердечного приступа и, очевидно, в дальнейшем вся забота о его воспитании основательно ляжет на Вас, конечно, если Вы согласитесь на эту работу. В любом случае, решение остается за Вами, - садясь на скамеечку в беседке, озабоченно произнёс Леонид. Густой туман опускался с гор, принося с собой прохладу, и Любовь Ивановна, которая была одета в легкое платьице из шанжана, садясь рядом с Леонидом, неуверенно, но шутливым тоном начала.
- Леонид, а нельзя ли нашу беседу продолжить в доме, где должно быть, теплее?
- Конечно, я думаю, за ужином разговор получится более приятным, и Вы в этом правы, - вставая, произнес Леонид. В гостиной служанка собирала на стол ужин - фрукты, коньяк и вино.
- Хозяин, чуть позже будут готовы жареные цыплята, с тушеными овощами, может, еще что-нибудь желаете? - виноватым тоном, тихо спросила служанка.
- Все хорошо, больше ничего не требуется, - успокоил её Леонид. На большом столе, покрытом бархатной скатертью с бахромой, на серебряном подносе стояли хрустальные графины с коньяком и вином, а рядом рюмки, фужеры, серебряные чаши и широкой фарфоровая ваза, полная фруктами. Стол и вся гостиная освещались несколькими лампами со стеклом, свечами на высоких позолоченных подсвечниках шандал. Любовь Ивановна, удобно расположившись на стуле с высокой мягкой спинкой, продолжала с нескрываемым любопытством осматривать гостиную.
- Любовь Ивановна, Вам что налить, коньяк или вино? - улыбаясь, спросил Леонид.
- Я очень замерзла, желательно, что-нибудь покрепче, - еще съеживаясь от холода, тихо произнесла Любовь Ивановна и, выпив глоток коньяка, продолжила, - Леонид, наверняка Вам очень интересно, кто я и откуда и что собой представляю, так?
- Вы можете ничего не рассказывать, о неприятном тем более, - пожимая плечами, ответил он, пододвигая блюдце с фруктами ближе к ней.
- В моей короткой биографии нет никаких примечательных и особенных неприятных эпизодов, о которых стоило бы говорить. Я родилась в семье военного в селе Михайловское Псковской губернии, где, как Вам известно, родовое имение Ганнибалов - Пушкиных, и там когда-то в ссылке находился сам гениальный русский Поэт. В разгар кавказской войны отец привёз маму и меня в этот город, где я, после смерти матери, живу и поныне, а что касается моего отца, штабс-капитана Светлова Ивана Михайловича, то он пропал безвестно в походе в горах. Училась я на словесном отделении Московского университета, в настоящее время без работы и, если интересно, то в браке не состою, - смеясь, загадочно посмотрев на Леонида, ответила Любовь Ивановна. Служанка принесла на серебряном подносе ужин с еще дымящимися цыплятами и положила на середину стола. Леонид положил целого цыплёнка в блюдце и преподнёс Любовь Ивановне.
- Вы думаете, я этого цыплёнка одолею? - громко засмеявшись нежным голосом, похожим на пение пеночки, произнесла она.
- Во всяком случае, Вы должны постараться съесть его, - наливая в рюмки коньяк, весело ответил Леонид, - но, Любовь Ивановна, Вы на моё предложение никак не ответили и стараетесь любезно избегать прямого ответа.
- Хорошо Леонид, я согласна и поеду с Вами в Астару, только мне следует собрать свои вещи, и на это потребуется некоторое время, - задумчиво сказала Любовь Ивановна.
- Вот и прекрасно, я рад, что Вы согласились, и прямо завтра же начните собираться, а сегодня можете оставаться здесь и расположиться в комнате, где спит Святослав или в других комнатах, как Вы желаете.
Фаэтон с Любовью Ивановной Светловой остановился у ворот особняка Леонида. Горец, который управлял фаэтоном, нёс небольшой кофр с вещами Любови Ивановны. Во дворе её встретил Леонид, держа за руку Святослава.
- И это все Ваши вещи? - удивленно спросил Леонид. Любовь Ивановна, растерянно посмотрев на Леонида, смутилась от его вопроса.
- У меня немного вещей, и все необходимое в моём волшебном сундучке. Он жалостливым взглядом смотрел на эту молодую красивую женщину и, не скрывая своей досады, достал из кармана рубашки толстую пачку денег в больших купюрах и половину протянул Любовь Ивановне.
- Возьмите эти деньги, сейчас же поедем в город, и Вы купите всё, что Вам хочется и заодно Святославу запас одежды. Она выдержала его колючий взгляд.
- Я не могу взять эти деньги, так как их еще не заработала, да и здесь мое годовое жалованье.
Леонид, еще больше раздражаясь, продолжал протягивать деньги.
- Если Вы отказываетесь их потратить, значит, считайте, что мы с Вами ни о чём не договорились, - жестко, едва сдерживая свой гнев, произнёс Леонид. Любовь Ивановна, растерявшись от его неожиданного жесткого тона, подошла ближе и поспешила успокоить его.
- Хорошо, хорошо, только не сердитесь, пожалуйста, и давайте все вместе дружно поедем за покупками, пожалуй, так всем будет удобно, - взяв Святослава за руку, скороговоркой начала говорить Любовь Ивановна, виновато смотря на Леонида и пошла в сторону фаэтона.
Любовь Ивановна любовалась вершинами снежных гор, где вечно дымится туман, где ветры всех направлений пересекаются друг с другом, поднимая снежную бурю, которая почти никогда не утихает. В час утренней зари курился, как алтари, их (горных хребтов) выси в небе голубом, говорил Лермонтов.
Она задумчиво сидела рядом с Леонидом, держа в объятиях спящего Святослава. Её не покидала мысль о крутом нраве и тяжелом характера этого гордого красавца, с которым, пожалуй, нелегко удастся найти соглашения по разным вопросам, вряд ли он пойдет на взаимные уступки при столкновении их интересов по воспитанию его сына, и это может негативно повлиять на их отношения. Поэтому она вынуждена будет все условия относительно воспитания Святослава обговорить с ним основательно и определить четкую грань, которая не вызвала бы противоположность мнений и несогласованность в методах воспитания мальчика.
- О чем Вы, Любовь Ивановна, так напряженно думаете и всю дорогу молчите? - неожиданно прервал молчание Леонид.
Видите вечную, девственную красоту наших величавых гор, которые гордо хранят множество тайн и свою нетронутую чистоту в первозданном виде, как все создал Бог, и до сих пор остается неизменными. Вам не кажется, что и мы с Вами являемся ненадежной, пожалуй, скверной цепочкой, в этой прекрасной природе и не заслуживаем того, что она нам даёт? А что мы, дети природы, с ней творим, постоянно истощая её, истязаем на протяжении своей жизни, не предлагая взамен ничего, кроме опустошения? И это делает человек, которого Бог сделал царем природы. Ах да, Вам просто хочется скорее доехать и, как можно быстрее устроиться, и какое Вам дело до всего этого, не так ли? - глядя вперёд на извилистую дорогу, вслух размышлял Леонид, наблюдая, как их фаэтон обгоняет мажару, загруженную бахчевыми. Да, это было цинично и слишком. Итак, вызов брошен, тем более это интересно, когда противник умён, не в меру циничен, и он мизантроп,- усмехаясь, подумала Любовь Ивановна. День быстро начал вечереть, горец, управляющий фаэтоном, остановился у высоких ворот и, выйдя, громко постучался в них. Сторож спросонья недовольным зычным голосом спросил,- кого шайтан несёт в такой не урочный час, когда хозяин еще не приехали? В это время находящийся на веранде приказчик Эльдар мигом очутился у ворот и, косо посмотрев на сторожа, открыл ворота. Фаэтон въехал во двор и остановился у крыльца, в огромном доме все слуги, узнав о приезде хозяина, всполошились и начали суетиться. Леонид, взяв на руки спящего Святослава, в сопровождении приказчика и Любовь Ивановны вошёл в дом, на ходу, не оборачиваясь, обратился к приказчику.
- Распорядись, пожалуйста, чтобы приготовили ужин из разных блюд, и пусть служанка подготовит ванную комнату. Любовь Ивановна, я сейчас уложу спать Святослава в его комнате, а потом покажу Вашу комнату, - тихо и устало произнес Леонид. Сторож, до сих пор державший в руке небольшой резной кофр, положил его на пол и, с дозволения Эльдара, вышел. Вернулся Леонид, сам взяв кофр, приглашая за собой Любовь Ивановну, пошёл по коридору в сторону гостиной и, открывая дверь в соседнюю комнату, на ходу вежливо произнёс, - Любовь Ивановна, пока устраивайтесь здесь, завтра выберите себе любую из восьми комнат, которая будет Вам по душе. Служанка Вас проводит в ванную комнату и, после того, как приведёте себя в порядок, я жду Вас в гостиной, где мы будем ужинать. - Пользуйтесь своим бельем и одеждой, которую привезли с собой, потом создадите нужный Вам запас. Полотенце и халат Вы найдете в ванной комнате,- и вышел. Ярко освещенная лампами со стеклом и длинными свечами на высоких персидских позолоченных подсвечниках шандал, комната смотрелась уютной и была тщательно убрана. В дверь постучали, и неловко открывая дверь, в комнату вошла пожилая, в черном платке, женщина с седыми волосами и робким голосом предложила проводить Любовь Ивановну в ванную комнату.
- Вы извините меня, но я еще не готова, покажите, куда мне идти, потом я сама определюсь, - как бы извиняясь, сказала Любовь Ивановна. Приказчик по желанию хозяина из погреба принес коньяк и вино херес, мадеру в бутылках с длинным горлышком и, тщательно обтерев, поставил на стол в гостиной.
Леонид, переодевшись, сидел в гостиной в ожидании Любовь Ивановны. Гостиная комната, как всегда, была ярко освещена лампами со стеклом и множеством декоративных свеч в длинных позолоченных подсвечниках. Большой резной стол с дивными причудливыми фигурками героев национального эпоса сверху был отделан янтарной крошкой, и при свете сверкал блёстками. Стол был сервирован серебряной посудой и столовыми приборами с золотой каймой. Стены, помимо разноцветных персидских ковров, украшали картины и панно известных фламандских художников - пейзажистов и портретистов. Гостиная смотрелась как музей: стены были украшены персидскими коврами, на которых была развешена большая коллекция огнестрельного и холодного оружия древности ручной работы. Все они были инкрустированы, украшены узорами, изображениями из кости, металла, дерева, перламутра. Изящно смотрелась коллекция амфор -античные сосуды яйцеобразной формы с двумя вертикальными ручками, иконы, гравюры Ушакова. Вся мебель была изготовлена в стиле интарсия. Верх обеденного стола была отделена яшмой, на столе стояла большая яшмовая ваза. Любовь Ивановна оделась в легкое платье из голубой парчи с короткими рукавами, которое плотно облегало её стройную фигуру. Туфли из черного хрома на высоких каблуках придавали её стройным ногам соблазнительную привлекательность. В хрустальных графинчиках, отливая золотистым цветом, искрился коньяк и вина. Выцветшие на солнце длинные белокурые волосы гувернантки струились по плечам, придавая её загорелому лицу особый оттенок. От нее пахло легкими духами, напоминающий запах знакомого полевого цветка. Любовь Ивановна была заворожена небывалой роскошью и стояла в растерянности.
- Любовь Ивановна, прошу Вас, садитесь здесь, - тихо произнес Леонид, отодвигая стул с мягким сиденьем и высокой спинкой от стола и садясь напротив нее.
- Вам что налить, коньяк или вино? – спросил Леонид, надеясь вывести её из оцепенения.
- Немного коньяка, - улыбнувшись, робко ответила Любовь Ивановна и взяла плитку шоколота с серебряного подноса с фруктами.
- Завтра Вы познакомитесь с няней Святослава, которая будет заниматься вопросами его питания, стиркой одежды и другими всевозможными делами, поэтому нам следует обсудить круг Ваших обязанностей, они должны включать в себя только его воспитание и, конечно, прогулки, обучение музыке и языкам. Примерно так, и хотелось бы услышать Ваши предложения на этот счёт, - произнёс Леонид, кладя в тарелку Любовь Ивановны жареного цыпленка и люли-кебав на вертеле.
- Леонид, скажите, пожалуйста, среди Ваших работников есть каменотёсы? - пристально смотря ему в глаза, вдруг спросила Любовь Ивановна. Он сразу догадался, что здесь кроется какая-то каверза и, с присущим ему остроумием, решил устроить ей неожиданный встречный замаскированный подвох.
- Да, несколько рабочих из скальных пород обтесывают камни для строительства домов, как раз у них уехал старший каменотёс, и, если желаете, мы можем Вас пристроить туда, - не отводя взгляда, ответил Леонид. Она громко рассмеялась и, поднеся к губам хрустальную рюмку с коньяком, продолжила.
- А у Вас, наверняка, всегда найдется ложка дёгтя, да? - Конечно, - улыбнулся он,- только был бы мёд.
- Вот всё то, что Вы на мою тарелку наложили, я вынуждена съесть, и тогда буду готова работать каменотёсом, - продолжая смеяться, весело ответила она.
- Святослав, мы немного отдохнем, и ты можешь поиграть, а я потом к тебе зайду. Леонид находился в возбужденном состоянии и жестом пригласил Любовь Ивановну садиться. Он, не торопясь, налил в большой бокал коньяка и, не глядя в её сторону, залпом выпил. Он последовательно рассказал ей о своем смертельном ранении в лесу, теперь виновник найден, и его ждёт возмездие.
- И Вы станете его убивать, следуя устоявшимся диким обычаям, да? Убийство человека преступление перед Богом, и его смерть не принесёт Вам облегчения, - слегка нервничая, тихо произнесла Любовь Ивановна.
- Я хочу спросить у Вас совета, а Вы начинаете чинить надо мной «мидасов суд», по крайней мере, это несправедливо. Любовь Ивановна поняла, что ей следует использовать случай, который выдался, и поставить на место этого красавца - великана, дать ему понять, что она впредь не намерена терпеть его злобные выходки в свой адрес, и смело, неожиданно для себя, решила дерзнуть.
- У Вас, случайно, не врожденная мизантропия? Если нет, тогда Вы приобрели эти недобрые черты, которые и сделали Вас мизантропом. Откуда такая ненависть к людям, а? Может это результат личного не восприятия счастья, любви, которые, по Вашей же вине, обошли Вас стороной? Неудача, как злоба, вкралась в душу и как шашель источает её изнутри, и я не уверена в том, что Вам удастся избавиться от этого недуга. Да, да, именно недуга, и этот недуг превратился в злого духа и для обитания выбрал Вашу душу и не дает покоя, продолжает мстить Вам, и эта анафема будет преследовать Вас всюду, как дух мщения. Открой душу мне, Леонид, тебе легче станет, ведь ты не какой-то ирод,- неожиданно переходя на «ты», продолжила она, - а умный, образованный человек, и если ты хочешь, я избавлю тебя от этих зловредных свойств души и навсегда их изгоню. Не исключено, что ты когда-то по отношению к кому-то совершил злодейство, и оно вернулось, как бумеранг, витает над тобой, - боясь, что он не даст ей договорить, скороговоркой выговорила Любовь Ивановна. Он от услышанных слов пришёл в негодование и, налив себе еще коньяка, залпом выпил.
- Опять этот дух мщения, - печально произнес Леонид. Я не думал, что в моём доме, помимо гувернантки, появилась еще целительница душ. Ведь я достаточно настрадался, чтобы он, этот Ваш дух, как Вы называете его, оставил меня, или будет изводить, пока не низвергнет меня в тартар? Может, Вас следует бить «гамлетовской флейтой», а? Вот ключи от сейфа, который в стене за большой картиной «Святое семейство» Рембрандта. Правда, она удачная копия, там деньги, драгоценности и документы,. Любовь Ивановна села на диван и, закрыв лицо платком, тихо заплакала.
- Если я Вас обидел, прошу меня простить, - устало произнес Леонид, - и поверьте, я вовсе не стою Ваших слёз, и я не мизантроп и не ренегат, тем более, не ирод, как Вы изволили выразиться. Впрочем, если Вы так думаете, я это принимаю, значит, других достоинств во мне Вам не удалось разглядеть, но я все-таки не ренегат. Это всего-навсего шутка, шалости разума и его неуместные выходки. «Слаще мёда он был и знал хозяйку...», - как бы, между прочим, пожимая плечами, продолжил он. Наверняка Вы почитаете О. Хайяма, и особенно Вам нравятся его рубаи, которые содержат гедонизм, вольнодумство, и не станете же отрицать, что и Вы тоже всегда стремитесь к наслаждениям, желая избегать всякого рода страданий, не так ли? «Мы появились из капли. Станем - прахом. Наливай нам вина, ибо жизнь – быстротечна, Ибо всё остальное на свете – слова!» И тут Вы не находите истину! Пожалуй, вы не станете жить аскетической жизнью, так? Она не ответила, он видел, что своими шутками причинил ей обиду, и она готова была разрыдаться.
- У Вас сегодня превосходное настроение, напоминающее эйфорию обезумевшей толпы после жертвоприношения. Вы же сегодня в предрассветные часы, как это делали ацтеки, принесли в жертву бедного беглого каторжника, душа которого теперь витает в облаках, - поправляя воротник Святослава, с сарказмом ответила она.
- Вы, как всегда, необъективны ко мне, и почему этот беглец в Вашем воображении, витает, как бедный? Он беспричинно стрелял мне в спину и чуть не убил последнего потомка древних феодалов, тем самым положил бы конец существованию древнего рода, и Вы это поощряете? Но спешу обрадовать Вас, что он жив, и именно мною был отпущен на свободу, а то его ждала музга - впадина между скалами. Неужели Вы допустили мысли, что я способен причинить кому-то зло? Как плохо Вы меня знаете, и должно быть, Вам стыдно, и здесь уместно было бы – о, стыд, где ты? Вы, вероятно, получаете огромное удовольствие от прочитанной дешевой безвкусной литературы или рассказов очевидцев, где честь, достоинство подвергается поруганью, и тупицами извращаются. Почему Вам нравится, когда Вас постоянно бьют гамлетовской флейтой, Вам не доступен «эзопов язык» и его иносказание? Вы мне нравитесь, это правда и без лести, и мне просто интересно, что бы Вы сделали с этим беглецом за его преступное деяние, за неугодный богу поступок, окажись Вы на моём месте, можете не отвечать, - устало ответил он, садясь на диван рядом с Любовь Ивановной.
Эта гордячка не умела извиняться, то, что она услышала, потрясло её, и не много ли за вечер таких умопомрачительных открытий? А какой интеллект, какой разнообразный, таинственный, богатый внутренний мир у этого титана, сколько противоположных течений, разве я смогу разобраться в этом - в его мире? И тысячу раз прав, упрекая меня гамлетовской флейтой, когда я совершенно не знаю его внутренний мир. Однозначно - я с этим не исправлюсь и должна покинуть его. Остаток вечера Леонид провёл в молчании, и постоянно за ним наблюдающая Любовь Ивановна, замечала перемену в его настроении - он стал мрачным, каким-то угрюмым и перестал шутить. Да конечно, она была не права, когда сказала об этом каторжнике, ведь она не знала же, что он его отпустил. Боже мой, какой благородный, высоконравственный поступок, вот что значит принадлежать знатному роду и отличаться высокими моральными качествами. Вот это уже на генном уровне, все это приобрести нельзя, ибо, эти качества заложены в нашей природе - или есть, или нет, зародыш - носитель, который и формирует свойства организма - он же его генотип. Конечно, она незаслуженно унизила его, и еще припёрла сюда жертвоприношение ацтеков, принимая его, ничуть ли не за вандала, варвара. Боже мой, какой стыд, невежество и самодурство. Ох, как он был прав тогда, когда мои слова и оценки в его адрес назвал «мидасов суд», то есть - невежеством. Леонид, взяв бутылку и чашу, вышел и двинулся в сторону берега, начал спускаться вниз к воде.
Луна, вырываясь из объятий облаков, привычно плавала по небу. Кура, приносящая много бед, разрушений, начала было успокоиться, тоже готовясь ко сну, сонливо, тихо шипела, наконец-то ненадолго уняв свой строптивый нрав. Где-то недалеко одинокий кузнечик затеял свой сольный скрипичный концерт, то умолкая, то разрывая тишину. На ясном небе тысячи мерцающих огней, и у каждой звезды своя жизнь, свой таинственный мир, но не похожий на нашу планету, возможно тоже полный печали и скорби. Кто-то говорил, что любая звезда рождается за ночь, а утром умирает. Какая короткая, печальная судьба, и невозможно предоставить себе тоску умирающей звезды среди миллионов ее светящихся подруг, их прощальные скорбные мигания. И она, уставшая светить, наконец умирает, чтобы найти покой в сокровищнице небес, в глубине неведомых далеких галактик, и ждёт своего часа, чтобы снова возродиться. При ясном лунном свете Леонид на берегу увидел мелькнувшую тень, которая спускалась вниз к воде. Он отошёл от берега и встал за широким дубом, пристально наблюдая за движением тени. Это была Любовь Ивановна, и она явно кого-то искала.
- Вот и долгожданная «тень отца Гамлета», - тихо произнес он, выйдя из-за дуба. Вы малость опоздали, тут такой потешный концерт был, просто восхищение. Подождем, он, немного отдохнув, снова начнёт. Любовь Ивановну лихорадило, то ли от вечерней прохлады, то ли от язвительных насмешек Леонида.
- Да Вы совсем дрожите, так недолго и заболеть,- укоризненно сказал он, протягивая ей чашу с коньяком. Тут и «скрипач» долго не заставил себя ждать и затянул длинную грустную мелодию.
- Вот и наш музыкант, отдохнув, снова начал свой концерт, - выпив коньяка, произнес Леонид. Вам непременно хочется снова начать дискутировать со мной, вступать в полемику и уверяю Вас, это заранее проигрышный вариант, и это снова Вас огорчит и, наконец, Вы начнёте меня ненавидеть. Вдруг он при лунном свете отчетливо увидел её слёзы - она плакала. Он подошел к ней, обняв, прижал её голову к своей груди.
- Поверьте, я не стою Ваших слёз, я циник - презрительный, до наглости, тип, и моя судьба, должно быть, Вам напоминает трагическую судьбу молодого русского поэта Лермонтова. Я помню, когда это произошло, этот излом - крутой поворот в моей жизни, и я сломался с треском, как многовековой старый дуб, который не выдержал натиска случайно налетавшего шквального ветра, сопровождаемого грозой. Я не хочу снова оказаться в плену своих иллюзий и быть обманутым. Хватит об этом, уже поздно, и пойдемте спать, - устало произнес он и направился в сторону тропинки.
- Я не смогу с Вами ужиться и противостоять Вам, поэтому я завтра же уезжаю, - вдогонку выкрикнула она. Он, не поворачиваясь, спокойно ответил,- и уезжайте. Леонид зашёл в комнату Святослава, и вслед за ним пришла и Любовь Ивановна и снова начала свое резонёрство.
- Вот, опять начинаешь, может, ты хочешь меня онебесить, сделать святым из-за моего происхождения, а? ты часто пользуешься метонимией, что приводит к разногласиям, и мне кажется, что наш спор напоминает словесную борьбу, может быть, даже борьбу между Христом и антихристом «о конце света, о страшном суде». В связи с историей с каторжником, ты меня приняла за мизантропа, допускаю, может быть, даже за мужлана, а вот на каком основании, а? Ведь я же тебя не принимал за какую-то, образованную путану, гетеру или кокотку, прости меня за эти сравнения и вульгарные слова, я вовсе не собирался глумиться над тобой, и это правда. У тебя пытливый ум, и нельзя относить к тебе слова Аристофана: - «у короткого ума - длинный язык, - облизывая засохшие губы, с вдохновением говорил Леонид. Он встал, подошел к столу налил целую чашу коньяка и, выпил. Любовь Ивановна смотрела на этого великана и в душе по-человечески жалела его. Жалела? Может быть, это вовсе не жалость, а? Тут уместно было бы вспомнить слова Байрона: из всех тропинок, ведущих к женскому сердцу, самая короткая - жалость. А всё просто, сама из-за своей гордости не прислушивается к зову сердца и не хочет признавать то чувство, которое уже поселилось в её душе, дало ранние всходы и теперь вряд ли оставит в покое, оказавшись химерным и губительным. Он не торопясь встал, в подавленном состоянии, слегка сгорбившись, вышел из гостиной, зашёл в свою комнату, не раздеваясь, лег на канапе. Ей приятно было слушать его и с каждым днем её чувства, которые зародились против воли в сердце, возрастали, причиняя ей душевное беспокойство. Он-то мелик, потомственный дворянин, а она простая, пусть красивая, образованная, станет ли ему четой? Может, пока не поздно, мне следует заглушить эти новоявленные чувства и не дать им завладеть душой, сердцем, а? Оно, это чувство, как шашель, губительно начнёт источать мое сердце, ну и что? Ведь мы только своему сердцу обязаны рождением новых чувств, любви, страсти, пусть порой и противоположно нашему разуму. Вот опять рок судьбы со своей могущественной силой начинает строить свои жестокие козни, оставляя мне самой же выбор - чувство или разум, втягивая в губительные сети и, пожалуй, оттуда ей выхода не найти. Но разум - подлец! Оправдает что угодно, утверждал уважаемый Достоевский. Остается уехать и забыть этого исполина, зарожденье любви принесет много бед, оставив в её еще не познавшем любовь сердце неизлечимый рубец.
Она стояла перед зеркалом, смотрела на себя, любуясь своей красотой, одеждой и украшениями, которые, несомненно, делали её более привлекательной. Она села на диван, ей не хотелось раздеваться, она понимала, что это в последний раз. Неожиданно зашел Леонид и, увидев её сидящей на диване, беспокойно спросил.
- Тебе плохо?
- Нет, просто не хочется прощаться с обликом богини, - смеясь, ответила она. Он из шкафа достал бутылку коньяка и шоколат.
- Если хочется выпить, то присоединяйся, - наливая в хрустальные рюмки коньяка, сказал он.
- Ты лучше помог бы мне раздеться, а то какая-то слабость одолела.
- Сейчас мы с ней разберёмся, - сказал он, задув две большие свечи, при одной, тускло освещающей свече, он поднял её, положил на широкую ложу, садясь рядом, губами обхватил её теплые мягкие губы, пальцами расстегивая верхние пуговки. Она стащила с него рубашку, обхватив его гигантское тело, нежно начала гладить, опускаясь до его брюк. Он быстро снял с нее платье, не обращая внимания на украшения, и первым делом, добрался до давно его манящих стоячих грудей с большими тёмными сосками и начал нежно тискать их пальцами, иногда покусывая, тем самым, вызвав у нее восторженный стон. Она с наслаждением, сопровождаемым стоном, вызванным негой, как в бреду, шептала: исполин мой, любимый мой, молю тебя не торопись, боже мой, какой он большой, только сначала чуть, и держи его во мне, чтобы я наслаждалась им, только молю тебя, не торопись. Он неустанно покрывал поцелуями её белое тело, оставляя красные пятна. Любовь Ивановна не торопила события, хотя он был готов, но она наслаждалась его большим членом и сама стала поправлять его в свою усладу. Он, воспользовавшись этим, наполовину вошел в нее, долго держа его в её усладе, не двигаясь, потом с восторгом весь вошел в нее, вызвав у нее громкий стон, и продолжал услаждать её.
- Боже мой, какой же ты все-таки великан, думала, раздавишь меня, а потом, когда полностью вошел в меня, дыхание перехватило, - отпивая из рюмки коньяк, смеясь, произнесла счастливая Любовь Ивановна, надевая халат.
- Ты куда и что собираешься делать?
- Хочу все украшения обратно в ларец положить, платье и туфли на место убрать, уже светает, я должна идти в свою комнату, пока из прислуги кто-нибудь не увидел нас в такой обстановке.
- Вот, ты снова начинаешь меня дразнить и злить, а эти вещи уже принадлежат тебе, здесь не прокатный салон, чтобы их брать взаймы, может, еще оплату предложишь, - недовольно, еще больше злясь, произнес он.
- Это очень дорогие вещи, и я их взять не могу, тем более, я после завтрака собираюсь уезжать. Это безнравственно, оставаться в твоем доме в качестве гувернантки - кокотки, и мы не имеем права пренебрегать нормами нравственности и морали в доме, где воспитывается маленький мальчик, да и как прислуга отнесётся к тому, что мы будем жить, как любовники, а? Она видела, как его лицо багровеет и боялась, что сейчас Атлант уронит небосвод. Он подошёл к столу, налил себе коньяк и выпил.
- Значит,- начал он, эта ночь была игрой, проверкой моей способности к чувственному наслаждению, способности к половому удовлетворению, да? Тогда где твое страстное желание к половому влечению, что было безумно, или это один из признаков искусного притворства? Ведь я же не позволил себе насильственного грубого полового акта против твоей воли, почему все это ты приняла лишь за похоть, а чувства, любовь здесь ни причём? Ты очень мужелюбивая, почему теперь, когда все по желанию, по любви, и происходит полное благозвучие, основу которого составляют взаимность и согласованность, ты предаешь все забвению, а? Это и есть твоя месть, и ты в том же лагере, где все безумцы, под прикрытием какой-то придуманной анафемы. Меня преследуют, хотя не я создавал эти причины или признаки и устал переносить страдания за деяния своих предков, и ты меня бросаешь в эту минуту? Значит я, находясь под тяжестью этой анафемы, должен отказаться от любви, от счастья и погрузиться навечно в реку забвения, кануть в Лету и бесследно исчезнуть или жить аскетической жизнью? Но я не аскет. Ты это сделала из-за мести ко мне, а не по любви, тем самым, унизив меня. Получается, как у Некрасова: «Пускай горькая моя судьба - я буду ей верен», так, что ли? Хочу, чтобы ты знала, я не жук цветолюб, яркоокрашенный, живущий в гнилой древесине и никогда им не стану. Желательно, тебе уехать спозаранку, чтобы не вызывать нежелательные пересуды у прислуги. Прощай! И он быстро ушёл, даже не посмотрев в её сторону…
Он даже не вышел её провожать и через окно с грустью смотрел, как она садится в фаэтон. Вот и всё, - подумал Леонид, - она так и не смогла освободить свой ум от вредных мыслей, что позволило бы дать возможность успокоиться сердцу. Она возомнила себя праведницей, не погрешающий против правил, требований нравственности, морали, что есть нравственное совершенство. Но это заблуждение, ошибочный выбор между нормой и безумием и ею овладело безрассудство, полная утрата разумности в действиях, в поведении. Да, жизнь – особая форма существования, она ломает сильных, ставя их на колени, чтобы доказать что они могут подняться. Слабаков же она не трогает, они и так всю жизнь на коленях. Иногда хватает мгновения, чтобы забыть плохое в жизни, а иногда не хватает жизни, чтобы забыть это мгновение. Диалектика. Борьба противоположностей. Хотя она наука правильного рассуждения, но и искусство убедительного пустословие, ловкого спора... Вот что такое быть очарованным. Жаль. - Что ему Гекуба, что он Гекубе, чтоб о ней рыдать? - как говорил Гамлет, - огорчённо вслух произнёс Леонид, глядя, как выезжает фаэтон из ворот.
В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
Доработанный вариант.
10-15.05.2017/май 2023г. м.м.Б.