Я словно облака прижму к груди
всех тех, кто мной любим и позже будет,
с небесных леек – капель золотых
сроню, кто мысленно за что-то судит.
Я шорохом, пшеничным завитком –
к виску, к щеке..., ресницами прикрою
глаза, чтобы дыхание твоё
вбежало нежно-пряною волною.
Я отзвук слышу твой и тканью – ниц,
в манну магнитов, выгнутых дугою…
Ты слышишь крылья? Это стаи птиц
окрасились под небом нашей роли.