КВ продирался сквозь частый осинник:
надрывно выл двигатель, лязгали траки.
Наш танковый корпус сегодня разбили,
а мы уцелели и скрылись во мраке.
Усердно я жал рычаги и педали
и думал -сложился расклад невеселый
И пусть мы сегодня избежали
Погибели но
штрафбаты придётся собою, наверно...
Вдруг лес расступился и видим: избушка
стоит на поляне. Стрелок, парень нервный,
бабахнул по ней бронебойным из пушки
(наверное принял за "Тигр"). Разметало
по бревнышку это строенье. С-скотиной
назвал командир наш, стрелка. На привал мы
решили остаться. А утром в руинах
копаясь, нашел я хозяина дома.
Лежал он спокойно, стеною придавлен.
Блестел на груди его цветом медовым,
кулон небольшой. Не пойму, как в кармане
моем очутился он. Где то под вечер,
мы выбрались к нашим, а ночью покойный
привиделся мне , -- Да, не очень, конечно,
со мной обошлись вы, но слушай-ка, воин,
доставь мой кулон на Балтийское взморье
и в море закинь. Обещай. А за это
хранить тебя буду от пули. -- Легко, мля!
--ему я в ответ... И в течение этой
войны не был ранен ни разу...В Пиллау
закончил поход. Вот и берег залива
лежит предо мною. И плещет устало
волна. И орут злые чайки сварливо,
клюя чей то труп. Достаю и бросаю
кулон. И его накрывает волною.
А я, тихо охнув, в песок оседаю.
Навылет простреленный пулей шальною.