Наваксив обувь дочерна,
Навёл я блеск бархоткой ночи.
Но месяц с пылом драчуна
И бледным видом тамагочи
Поклялся тут же умереть
В огне рассвета жарком, алом,
Поскольку якобы на треть
Грязнее неба сразу стал он.
Гляжу в открытое окно,
Хочу сказать бедняге «прозит!»,
Но вижу – облако одно
Плечом по месяцу елозит,
Да и рассвет не одному
Ему готовит пепелище...
Тогда не всё ль равно ему –
Сгореть грязнее или чище?