Меж оттисков тепла на сердце непогрешном
Прорвутся в сотый раз калечащие льды,
И я скажу тебе спокойно и неспешно:
«Конечно, я урод. Ведь так хотела ты».
И тронутся дожди на мутном небосклоне.
Февраль осточертел, и нет ему конца.
Ты учишь нас двоих вражде и обороне.
Тебе не привыкать настраивать сердца.
Под коркой в голове забьются тараканы,
И кажется, вот-вот возьмут да побегут.
И я скажу тебе, не уронив стакана:
«Конечно, я урод. Ведь все мужчины лгут».
Махну рукой в сердцах, не дрогнув ни на йоту,
Да в глотку уроню привычный телу яд.
Накину на себя личину идиота —
Об этом попросил давно меня твой взгляд.
В квартире всё тесней. Мы в комнатах, как звери:
По разным сторонам и с разным на уме.
И только иногда я слышу из-за двери:
«Ты крутишь от меня роман на стороне».
Усталость, как сюртук, накинется на плечи.
Я слышал сотню раз подобный разговор.
Твои слова меня как прежде не калечат
И не родят во мне какой-либо укор.
На сердце не придут оскалы новых шрамов,
Душа не изойдет на воспаленный крик.
Но я скажу тебе в тиши февральской прямо:
«Конечно, я урод. Ты знаешь, я привык
К твоим концертам вслух на нервах с перебором,
К реальности твоей, придуманной тобой,
К брехне по вечерам и кислым разговорам,
К тому что общий быт мне кажется войной.
Конечно, я урод. Ты этому так рада?
Конечно, я урод. Тебе ведь легче так?
Конечно, я урод. И знаешь, если надо,
То буду я дебил и редкостный мудак...»
Ты вместе с февралем поплачешься от счастья,
А я лишь посмотрю на это в темноте.
Конечно, ты права, права стократно, Настя!!!
Живи и процветай в своей же правоте.