1.
Нынче на телеэкране,
как в похабном балагане:
склок, скандалов целый ряд –
телехит «Пусть говорят»,
распиаренный притон –
телепередача «Дом»,
откровенная херня –
слезогонка «Жди меня»,
нонсенс, бред и темный лес –
«Поле (грёбаных) чудес»,
и уж полная «параша» –
передача «Наша Раша».
2.
Получили мы зарплату,
как положено по штату,
получить и эти крохи,
прямо, скажем, канитель.
Эти мелкие зарплаты
не покроют наши траты,
а поэтому добавку
заработать — в этом цель.
Но в погоне за зарплатой,
чтоб деньгу грести лопатой,
мужику дорога — в банду,
ну, а бабе — на панель.
3.
Говорила баба Нюра,
что не может без гламура,
как торшер без абажура,
как рука без маникюра,
как аврал без перекура
как без скрипки увертюра,
как без секса авантюра
и как мясо без шампура.
Но ответил дядя Юра,
поглядев на бабу хмуро:
«Ну и старая ты дура!
Твой гламур — одна халтура,
из трех пальцев, блин, фигура.
А тебе нужна микстура,
от подагры процедура
и вообще — регистратура…
4.
Дорожает доллар, дорожает евро,
от рубля осталась тоненькая нить,
а твоя подруга, вот уж, право - стерва,
не дает нам, Ваня, денежки пропить.
Нам бы только, Ваня, поскорей надраться
и на этот кризис мы б забили болт.
Чисто «насухую» страшно – до уср…ся,
хуже, чем похмелье этот, бля, дефолт.
5.
Нынче пятница, ура!
Отдыхаем, фраера!
За рабочую неделю
напахались до хера.
До субботы доживем,
вот уж водочки попьем,
в бане косточки попарим,
до упора отдохнем.
В воскресенье, в выходной,
мы пропустим по одной,
чтобы в чистый понедельник
встать с головкой не больной.
Выходные промелькнут,
и опять пора за труд.
Эти будни трудовые
скоро в доску зае...ут.
Есть отдушина у нас -
день получки и аванс,
в остальные дни недели
не житуха, а атас.
6.
Вспомнишь юности советские,
незабвенный портвешок,
поцелуи полудетские,
первый сладостный грешок,
танцы — манцы в парке отдыха,
в кружке свежее пивко,
дни экзаменов без продыха,
и гулянья над рекой.
Жизнь казалась бесконечною,
прогибалась жизнь под нас,
да минула быстротечная,
кончен радости запас.
Но сегодня, старость пестуя,
вспоминая день за днем,
может к месту ли, не к месту ли,
сожалею об одном:
бесшабашно юность прожита,
без руля и без ветрил.
Впрочем, что ее итожить то?
Я б и дальше также жил!
7.
Мы — рабы капитализма,
жить так дальше не резон,
из лекарств осталась клизма,
из певцов — один Кобзон,
из еды — одна картошка,
из одежки — кардиган.
Глянешь: в кухне ложка — плошка,
да голодный таракан.
Холодильник, как дистрофик,
скоро с голоду помрет,
А начальству это по фиг,
что не прос...ано — прос...ёт.
Не чужды мы реализму,
а поэтому спешим:
сохранить для тела — клизму,
а Кобзона — для души.
8.
Чем мельче начальственный клоп,
тем более зол и вонюч,
он морщит воинственно лоб,
и взгляд его глазок колюч.
Готов поучать и карать,
баском своим через губу.
А мне на чинушу нас...ать,
видал бы его я в гробу.
Не стоит ни нервов, ни сил
до власти дорвавшийся хам.
Букашек всегда я давил,
и то же советую вам.
9.
Под толстой ж...пой бюрократа
давно трещит чиновный стул,
ему мерещится расплата
за все, что стырил и стянул.
Но все неймется бюрократу:
пока есть «крыша» наверху,
повысят премии, зарплату,
принудят к новому греху.
Гудит молва о бюрократе -
недолго нежиться ворью,
пинок под задницу когда-то
получит.
Правду говорю!
10.
Я долго в памяти храню
(мозгов такое качество)
разнообразную х...ню -
словесные чудачества.
А вот запомнить, например,
стишок поэта видного,
как говорится, вот вам х...р,
как сквозняком все выдуло.
Возьмешься строчку написать
напевную, лиричную,
не пару пальцев обос...ать,
сподручней — неприличную.
Я по призванью — хулиган,
и озорник по слову я,
ведь жизнь, по сути, багаган,
а мы по жизни - клоуны.
И потому уж лучше смех
и смех...ечки ушлые,
чем лицемерия тяжкий грех
и святость показушная.