Старые мои друзья, вечно приходящие
когда мне вас не хватает, уходящие
когда опять надоедает наш разговор,
Не терпящие ссор, и добрая семья.
Откопал в густом лесу, мартовском, обложку
дневника Василия Мерзликина, ученика 2а,
На ней нарисован футболист мне неизвестный,
Я сворачиваю на дорожку, сажусь на лавку,
Включаю в наушниках песню, и надеваю удавку
неполированных разумом мыслей, и честно
в двух и более состояниях себе признаюсь:
Вряд ли я удавлюсь, но спокойствие дорого
И дороже твоё моего, и зовёт громко дорога,
И я тоже зову, и чувствую что взорвусь,
И всё неприлично двойственное, и я идиот.
Но лавка покрашена в зелёный, как хвоя вокруг,
А на вопрос "кто я" уже ответил, может слишком,
И всё равно гложет, слышишь ли, механический стук,
Как только в присутствии замечательного ноутбука
Ложусь якобы отдохнуть и поспать, нет, я ложусь
чтобы ждать, пока закончится, и закончится успехом
Твоя локальная миссия; означает ли это, что
я совсем не уважаю твоё свободное пространство,
или что я навязываю своё общество против воли,
Не знаю, надеюсь нет, слой за слоем открываю
Очередные врата внутри, и везде одинаково,
Послушай, посмотри, там живёт, я не смеюсь,
Твой облик, за каждым слоем, как в бокале
Вымытом с фэйри отражается улыбающееся солнце,
Это солнце - ты. Ты - Солнце. Огромное, видишь ли.
И ещё, как ни крути, ты обязательно победишь.