Ни кружева филейные, ни слоники,
ничто меня здесь больше не держало.
Две точки соприкосновения - так мало:
ног на полу и рук на подоконнике.
Всё это быль, а мне казалось небылью,
в соотношеньи – десять к четырём,
хоть окружён я был привычной мебелью,
но, правда, золочённой октябрём.
Октябрь вис на уровне окна,
так пчёлы зависают и колибри…
…А я смотрел, как больше не жена,
по листьям шла, и листья к туфлям липли…
Ведь оглянуться даже не вольна,
как будто за спиной была волна…
И я охрип… Но сколько буду жить я,
наверно буду помнить эти,
не видел жальче ничего на свете,
на каблуки насаженные листья…